Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

— А чего ты ожидал? Из Эми не так-то просто что-либо вытянуть. Может, она и спит со мной, но всегда помнит, что я другой их старый враг, планетянин. Пожалуй, единственное, что можно добавить, — они крайне нуждаются в новом и лучшем оружии. Возможно, они что-то замышляют на этот счет. Каждый раз, когда я завожу разговор об оружии, Эми сразу же меняет тему.

Собственно, обычно она просто уходила из каюты, и это его пугало. Речь несомненно шла о чем-то весьма серьезном, и ей не хотелось рисковать даже случайным намеком.

Ее поведение подтверждало то, что он чувствовал с самого начала. Это был не обычный сбор урожая.

«Данион» шел на двигателях уже несколько недель. Подозрения Мойше лишь усиливались. Тральщики редко уходили в гиперпространство — рыбам это не нравилось.

Следовали ли эти твари за флотилией?

Никто ничего не говорил. Даже самые дружелюбные сейнеры молчали.

Год близился к концу. Мойше многое узнал, но все так же ничего конкретного, ничего, что принесло бы реальную пользу Бюро и Конфедерации. Не становилась ли его миссия пустой погоней за химерами?

Игра в шпионов в постели с Эми доставляла немало хлопот, но ему ничего не оставалось, как продолжать свою профессиональную деятельность. Нужно было попытаться хоть что-то узнать, и он не мог позволить себе расслабиться.

Он не мог забыть женщину-сангари. Она никуда не делась и все так же была полностью сосредоточена на собственном задании.

Какую бы игру она ни вела, та близилась к завершению. Она снова начала донимать Мыша, уверенная в своих силах.

Двигатели уже неделю не работали. «Данион» достиг места назначения. Появились новые секции корабля, куда был закрыт доступ планетянам. Бывавшие там сейнеры еще крепче держали язык за зубами. Некоторые, кого Мойше считал друзьями, толком не отвечали на его приветствия. Чем бы ни занимались сейнеры, они не желали на это даже намекать.

Рабочий график сменился полуторасменным. Исключений не делалось ни для кого. Бен-Раби и Мышу приходилось скучать дальше.

— Похоже, речь идет о чем-то опасном, — заметил Мыш. — Они все аж позеленели от страха.

— Собираются акульи стаи. Вроде бы раз в десять больше, чем кто-либо видел раньше.

— Я заметил сегодня утром, как прибыла команда вспомогательного корабля. Их сменили другими людьми.

— Неужели дело дошло до реального боя?

— Скорее они просто устали. Носилок я не видел. Но громилы Киндервоорта прогнали меня, прежде чем я успел что-нибудь выяснить.

Несмотря на Киндервоорта, им все же удалось получить кое-какие крохи информации.

— Их поджимает время, — сказал бен-Раби Мышу. — Я слышал, как один парень говорил, что у них нет никаких шансов, если акулы ударят всей массой до того, как они закончат эксперименты.

— Что он имел в виду? Они разрабатывают новое оружие?

— Я не спрашивал, — пожал плечами бен-Раби. — Но уж точно был бы не против знать, ради чего они рискуют моей жизнью.

Однажды вечером, после рабочего дня, проведенного под прицелом язвительных насмешек женщины-сангари, бен-Раби и Мыш попытались расслабиться за шахматной доской.

— Опять ты не в своей тарелке, — заметил Мыш, глядя на фигуры. — Что стряслось? Неприятности с Эми?

— И это тоже. За неделю я видел ее всего дважды. Она приходит только принять душ и переодеться.

— И что? На ней весь свет во вселенной сошелся? Вот, к примеру, та рыженькая, Пенни как-ее-там, с Новой Земли…

— Она мне в дочери годится, Мыш. Всего на пару лет старше Греты.

Мыш притворно всплеснул руками:

— Это здесь при чем? Если она сама готова?

— Может быть. Но, думаю, она видит во мне скорее отца…

— Ну так побалуй себя небольшим инцестом.

— В любом случае не важно. Проблема не в сексе.

— Что? Проблема всегда в нем. Так или иначе, — усмехнулся Мыш, а потом усмехнулся еще раз, поймав в ловушку ферзя Мойше. Мойше никак не мог сосредоточиться на игре. К нему вновь вернулось странное желание вместе с чертовым образом оружия. — Тогда в чем проблема?

— Думаю, в том, как к нам относятся местные. Они настолько напуганы, что не хотят иметь с нами никакого дела.

— Шах. И еще шах. Отчасти все это из-за бабы-сангари, Мойше. Она снова рассказывает о нас небылицы. Пытается нас изолировать. Интересно, зачем? Мат в один ход.

Они перебрали все возможные варианты. Тот, который пришел в голову Мойше, показался ему настолько отвратительным, что он решил о нем не упоминать.

Игра у него шла все хуже. Он становился все более раздражительным. Желание росло, будто насмехаясь над ним и говоря, что может вот-вот свершиться, но он слишком слеп, чтобы это понять.

— Я больше не выдержу! — Мыш яростно сгреб с доски пешку. — В следующий раз, когда она начнет меня доставать, или через раз я ее замочу, и плевать на последствия.

— Лучше не стоит. Мы почти дома. Осталось всего пять недель.

Мыш сбросил с доски коня.

— Считаешь, пусть и дальше нас подставляет?

Взглянув на бесстрастное лицо Мыша, бен-Раби вновь посмотрел на разыгрывающуюся на шахматной доске катастрофу:

— Сдаюсь. — Чем больше он размышлял, тем больше убеждался в том, что ему ясны планы Марьи. Внезапно он встал, рассыпав фигуры. — Возможно, придется.

— Придется что?