Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

Один рейдерский корабль взорвался, на мгновение проделав дыру в огневом заграждении. Еще один разваливался на части.

Так же действовали и вспомогательные корабли. Один тральщик перестал стрелять — его резервная энергия полностью исчерпалась. Ракеты сангари разрывали его на куски.

Бен-Раби вновь ощутил ту же бескрайнюю печаль.

Враг отходил назад — даже не отступая, просто под воздействием неодолимой силы. Долго так длиться вряд ли могло, но сейчас ярость флотилии тральщиков оказалась сильнее, чем у рейдеров.

Вдали звездные рыбы обрушились на акул, которые в смятении разбежались. Удар со стороны драконов был чистым блефом. Решительная атака акул уничтожила бы стадо за несколько минут.

В мозгу бен-Раби послышался бешеный, бессвязный вопль. Сила его была такова, что заглушила боль. Мойше не ощущал в этом мысленном касании никакого смысла, лишь некое предупреждение и ужас.

Вокруг него собрались гротескные фантомы, которых могло породить лишь самое безумное средневековое воображение, — нечто похожее на горгулий и горгон, корчащиеся кошмары с картин Босха. Когтистые и клыкастые, изрыгающие огонь, они стали более реальными, чем сражающиеся корабли. И все они кричали одно: «Уходи или умри!»

«Я окончательно спятил, — подумал он. — Мозг не выдержал контакта. Они не могут быть настоящими».

Он закричал.

А потом пришло теплое чувство, которое мягко утешало и успокаивало, отгоняя безумие прочь.

— У нас все получилось, человек-друг Мойше, — сказал дракончик. — Возможно, победа. — И уже мрачнее: — Чудовища посланы Звездным Рубежом. Звездный Рубеж порождает страхи и видения. Машина планеты сошла с ума. Безумная машина использует оружие безумия. Скоро и другое оружие. Смотри, человек-друг Мойше!

Защищенный мысленным касанием Пузана, Мойше переключил внимание на Звездный Рубеж, который, приблизившись, увеличился во много раз. На фоне сверкающего диска планеты виднелись силуэты сангари. Лик планеты, будто оспины, испещряли сотни тысяч черных пятнышек.

Диск уменьшался. Флотилия тральщиков разбегалась во все стороны. Мойше подозревал, что, будь у них возможность, тральщики ушли бы в гиперпространство. Но ментопривод этого не позволял.

Сангари не могли совершить прыжок, находясь в полном подчинении главного боевого компьютера. Чтобы разорвать с ним связь и создать сферу влияния, требовалось время.

Они все же попытались это сделать, оказавшись на две тысячи километров ближе к планете-крепости. С отчаянием обреченных они разрывали связь с компьютером и разбегались, выпуская оборонительные ракеты и пытаясь восстановить управление.

Но они не успели. Оружие безумной планеты настигло их первым.

— Отключись! — завопил Пузан. — Выходи! Энергия больше не нужна. Спасай свой разум!

Но как? Он не мог вспомнить. Для него это стало очередным кошмаром, в котором напрасны все усилия избежать погони.

К левой руке вернулась способность чувствовать. На ней покоилась чужая рука, тянувшая ее вверх. Вернулась реальность зала контактной группы.

Теперь он ощущал шлем, койку под собой — и чудовищное чувство утраты. Ему уже недоставало дракончика, и, лишившись Пузана, он стал чуть лучше понимать звездных ловцов. Возможно, контакт был одной из причин, по которой они держались вдалеке от человеческих планет. Связь между рыбой и ловцом стала единственной в своем роде эмпирической границей.

Возможно, лишь один из тысячи ловцов когда-либо вступал в контакт, но он мог поделиться увиденным со слепыми собратьями… Будучи там, Мойше пережил гамму чувств. И лишь одного не было, когда в его разуме пребывал Пузан, — повседневного ощущения опасности, в немалой степени формирующее жизнь человека.

Он утопал в собственном поту. Его бил озноб, будто за время контакта упала температура тела. Вокруг царила тишина. Где техники? Он что, остался один? Нет — кто-то же помог ему выбраться.

Все эти мысли, рассуждения и страхи промелькнули за несколько секунд. А потом…

Голова его взорвалась грохочущей мигренью, самой внезапной и жуткой из всех, что ему доводилось пережить. Боль лишила способности владеть собой и мыслить. Он закричал, сражаясь с удерживавшими его ремнями и ослепляющим шлемом, подобно угодившему в капкан зверю.

«Данион» содрогнулся, покачнулся, потом еще раз. Сквозь мучительную боль до Мойше смутно доносились крики. Вокруг с грохотом проносились незакрепленные предметы. Сила тяжести то росла, то исчезала. На мгновение сквозь боль прорвались мысленные чудовища, обрушив на него видения преисподней.

Оружие Звездного Рубежа настигло сангари. Его ярость краем зацепила флотилию тральщиков, будто холодный ветер от крыльев смерти. А Мойше лежал прикованный к койке, ощущая себя полностью беспомощным и страдая от боли.

Постепенно смертельный ветер стих, и вместе с ним смолкли и крики — кроме его собственного. Вокруг слышались оживленные разговоры, но бен-Раби не мог разобрать слов. Голова раскалывалась на части. Когда-то, в детстве, он уже чувствовал нечто подобное, едва не погибнув от удара головой о стену.

Наконец его заметили. С него сняли шлем, и в руку вонзилась игла. Боль начала спадать.