Теневая Черта. Звездные ловцы. Звездный Рубеж

— Надеюсь, пробовать вы не станете. Ладно. Проверим по списку и приступим. Похоже, все в порядке. У нас все в сборе. Ладно. Сейчас мы покинем корабль через шлюз для персонала и направимся в рабочий док на причальной опоре. В рабочей зоне невесомость, так что можете не бояться упасть. Следуйте за мной.

Он подошел к люку, открыл его и шагнул внутрь. За ним двинулись будущие сейнеры.

Мыш попытался поотстать, чтобы быть поближе к женщине.

Бен-Раби ткнул его под ребра:

— Эй, брось. Оставь ее в покое.

— Мойше, она с ума меня сводит.

— Да, она первоклассная дамочка. Но она замужем, а новые враги нам ни к чему.

— Секс тут ни при чем. В смысле, она и впрямь первый класс, но суть в том, что у нас есть возможность пообщаться с кем-то не отсюда.

— Ты о чем?

— Она не с «Даниона».

— С чего ты взял, черт побери? — Бен-Раби пригнулся, проходя через третий люк шлюза. — Может, ты тут и много где побывал, но вряд ли знаешь всех. По крайней мере, пока. Мы не встречали и сотой части населения «Даниона».

— Но те, кого мы встречали, слеплены из одного и того же теста. О господи!

Бен-Раби выскользнул из корабля и, стоя на его обшивке, протянул Мышу руку. В обе стороны, на сколько хватало взгляда, тянулись трубы, кубы, балки, стержни… Гектары бесполезно используемого металла. Над головой изгибалась неразличимой дугой отполированная лазером поверхность астероида. Самые выступающие части «Даниона» не доставали до нее на какую-то сотню метров.

Этой сотни метров хватило, чтобы Мыш оцепенел от ужаса.

Мыш страшно боялся падения. Фобия обычно проявлялась во время взлета или посадки, когда верх и низ имели более определенное значение.

— Что с тобой?

Шторм весь дрожал. На лице выступил пот. Он дважды взмахнул руками, будто цепляющийся за спасительный канат утопающий.

Остальные перебирали руками по тросу, протянутому между кораблем и астероидом.

— Давай, Мыш. Ничего страшного.

Как, черт побери, он прошел все упражнения по выходу в открытый космос и учения на шлюпках, которые им пришлось вынести в Академии?

Фобия Мыша постоянно повергала бен-Раби в изумление. Ничто другое не могло напугать этого человека. Свист пуль и треск лазеров были лишь фоновым шумом для его работы…

Его работы!

— Режим убийцы, Мыш! Переключись в режим убийцы!

Имелось в виду состояние, близкое к медитативному трансу, в котором Мыш становился самым смертоносным из всех когда-либо живших людей.

Не потерял ли он былую сноровку?

Мыш постепенно перестал дрожать. Глаза его остекленели.

— Ладно, — сказал бен-Раби. — Пошли. Медленно. Хватайся и перебирай руками по тросу. Вот так, хорошо. А теперь дальше, до самого балкона.

Мойше говорил тихо и ровно. В таком состоянии с Мышом следовало обращаться нежно. Все, что угодно, могло послужить спусковым крючком. Любой, не введенный в его программу как «свой», мог серьезно пострадать.

Женщина-инструктор нагнала двигавшегося вдоль троса бен-Раби:

— Что с вашим другом?

— Страдает боязнью высоты.

— Офицер Флота?

— Знаю. Будьте несколько минут поосторожнее. Держите группу подальше. Он сейчас не вполне психически устойчив.

Он помог Мышу сойти на балкон, спиной к огромной массе корабля, и начал его успокаивать. Несколько минут спустя Шторм уже спрашивал:

— Хоть раз встречал на «Данионе» кого-нибудь, кто не был бы голубоглазым блондином?

— Кое-кого. Но немногих.

— А с примесью черной крови?

— Никого.

— Вопросов больше не имею. — Мыш окинул взглядом тральщик. — Черт побери, ну и потрепало же его.

— Гм?

— Другая перспектива, Мойше. Все воспринимается совсем иначе.

Бен-Раби взглянул на побитый корабль:

— Мыш, мне кажется, нас обвели вокруг пальца.

— Что?

— Мне показался несколько странным путь, которым мы сюда пришли. Я даже собирался спросить дамочку, нет ли чего получше. — Он дернул подбородком в сторону.

В полукилометре от них виднелся телескопический туннель, соединявший корабль с каменной поверхностью. Вскоре бен-Раби показал еще с полдюжины таких же. Каждый был достаточно велик, чтобы доставлять на тральщик и обратно тяжелое оборудование.

— Думаешь, это специально ради нас с тобой? Или для всей группы?

— Спокойнее, — посоветовал бен-Раби.

— Это я облажался, Мойше. Ты на моем фоне просто образец.

— А эти двое — часть некоего плана?

— Можно не сомневаться. Вопрос в том, насколько прямо нам хотели это показать. Или они просто неумело себя ведут?

— Цитируя некоего адмирала, который любил указывать нам, что делать: «Заляг в камышах, и пусть сами раскроют карты». Он умел смешивать метафоры.

— Как твое писательство, Мойше?

Они последовали за парой сейнеров, загонявших остальных в туннель.

— За несколько месяцев ни страницы не написал. Сам не знаю почему.

— Время?

— И это тоже. Но раньше оно всегда находилось.

Помимо прочих хобби, бен-Раби пытался писать. Отправляясь вечность назад на Карсон из Лунного командования, он рассматривал свое задание у звездных ловцов как нечто вроде отпуска, во время которого он сможет предаться творчеству. Он рассчитывал пробыть там самое большее шесть недель. Так обещал адмирал… Прошел год, и он закончил лишь одну унылую повесть, рукопись которой не видел уже много месяцев.