Теневое Братство

Фарос разрезал веревку, аккуратно открыл дверку клетки и ползком вышел наружу. Пираты сидели метрах в десяти от клетки боком, но не видели Фароса из-за слабой лунной освещенности. Слева стояла маленькая хижина, сделанная полностью из камыша, обвязанная крепкими веревками, судя по тишине, совершенно пустая; у стены стояли ящики. Фарос взял с земли увесистый камешек и, аккуратно добравшись до ящиков, стал подниматься наверх. Он залез на крышу и, на удивление, она оказалась очень крепкой и могла спокойно его выдержать. Фарос прошел чуть дальше по крыше и, став на одном уровне с двумя пиратами, кинул камешек позади них, попав аккурат в тигра, мирно спящего в клетке. Тигр вскочил и зарычал, чем и напугал пиратов, который вскочили с мест и обернулись в его сторону. Фарос разбежался на крыше и прыгнул на одного из пиратов, вонзив кинжал в шею; а когда пират упал, он быстро вынул кинжал и со всей силы вонзил его второму пирату, повернувшемуся на грохот, прямо в горло. Когда оба пирата были убиты, Фарос начал снимать с них одежду, обувь и оружие, но в какой-то момент разгневанный тигр разломал дверку своей клетки и накинулся на него. Фарос упал на спину, скрестив руки на шее тигра, которой норовил прогрызть ему глотку. Кинжал был в его правой руке, и он развернул его, направив на шею животного, и сразу вонзил, резко сведя руки вместе. Тигр сначала пытался яростно пробиться сквозь крест рук, а потом быстро отскочил назад, в этот момент Фарос и распорол его шею сильнее. Тигр рычал и брыкался на месте, но затем упал замертво. Фарос вытер свое лицо от накапавшей крови и собрал небольшое снаряжение с пиратов, – колчан стрел с луком, и еще один кинжал.

Вернувшись к клетке, он вывел эльфа и, отдав кинжал, сказал:

– Будешь прикрывать мне спину, а теперь пошли, нужно найти Лайера.

Ясное дело, доверять эльфу свою жизнь Фарос и не думал – для него враги были со всех сторон, и никак иначе – но и нянчиться с этим сопляком он не собирался, а убивать прямо сейчас было неразумно – мог пригодиться; тем не менее, он держал в голове мысль о том, что разберется с эльфом так сразу, как только тот начнет его либо замедлять, либо мешать.

Эльф посмотрел на Фароса глазами тушканчика, увидевшего филина, и сразу же стал пятиться назад,

– Нет-нет-нет, – мотал головой он, – я не возьмусь за оружие, ни за что!

Фароса начало это раздражать – он прижал эльфа к клетке и приставил кинжал к горлу.

– Либо ты его сейчас возьмешь, либо он окажется у тебя в горле!

Эльф сглотнул, и медленно потянулся, принимая кинжал. Фарос буркнул ему, чтобы не отставал, а сам пошел в ту сторону, откуда их привели днем. Он не боялся этого эльфа, – тот был жалок и никчемен, чтобы оказать какое-либо сопротивление, или попытаться убить, Фарос его быстро одолеет, по крайней мере, он так думал.

Проходя, пригнувшись меж хижин и клеток, Фароса с эльфом видели многие рабы, из-за чего начинали жалобно мычать, чтобы их выпустили. Эльф задержал Фароса за плечо, сказав вполголоса:

– Нужно выпустить этих людей, их же в рабство продадут!

Фарос оглядел клетки, увидел глаза, смотрящие на него с надеждой и страхом. Что-то внутри действительно толкало его в их сторону, стремилось завладеть им, заставить его выпустить всех. Это чувство осталось из той, прошлой жизни, когда он был простым пекарем и отдавал непроданный хлеб тем, кто его просил, не для себя, так для детей. Это чувство кто-то называет человечностью, кто-то называет жалостью; так или иначе, но это то, что определяет всех, как людей – способен ли ты на сожаление, или нет.

Фаросу сейчас это чувство было ни к чему. Он перешел в ту жизнь, где такое чувство не способно помочь тебе прожить более минуты, и здесь ситуация не зависит от его названия. В Теневом Братстве нет ни жалости, ни человечности, и не только лишь потому, что в нем состоят убийцы – это чувство мешает им, как в обычной жизни, так и на контрактах. Вот и сейчас, подавляя такое чувство, Фарос оглядел клетки и сказал:

– Им не повезло…

Не став даже слушать возможные возмущения эльфа, он пошел дальше. С целевой точки зрения это понятно – освободи всех и будет огромное количество обузы, тревога, и Лайер уйдет, а это было бы ой как некстати. Неясно, есть ли у пиратов еще лагеря или пристанища, куда Лайер забредает, но стоило ловить момент, пока он здесь, а о других рабах думать некогда, это еще притом, что не факт, что они сами бы помогли Фаросу при необходимости.