Теневые блики

– Ух-ух, – со всей серьезностью ответил Марах и повернул голову на сто восемьдесят градусов, заинтересовавшись собственной спинкой.

* * *

Пришло время выдвигаться на бал, и Кадия наотрез отказалась пускать мальчика пешком.

– Доедем до Давьера, а там я посажу тебя в кеб. Вдруг приступ амнезии повторится? Кто будет спасать тебя на сей раз? – здраво рассудила она.

На город опускалась темнота.

В распахнутые окна домов вдоль набережной волнами вливался майский воздух, принося с собой запах меда, лесных мхов и далекого моря. Вечерняя прохлада загоралась волшебными, узнаваемыми красками столичной ночи: зеленая осома, белые маг-огоньки, горячий свет от факелов и изредка встречающиеся красновато-оранжевые плоды деревьев ошши. Все утопало в зелени и холодном, маслянисто-черном блеске рек.

Особняк господина Давьера светил нам, как маяк – издалека.

Мириады крохотных фонариков обвивали здание из голубого камня. На широкой подъездной аллее было тесно от карет. Изнутри доносились музыка и смех, нарядные люди с бокалами в руках прохаживались вдоль резных балкончиков, окаймлявших второй этаж.

Мы с Кадией и Карлом подъехали к самому крыльцу.

Подруга подозвала конюха и попросила его присмотреть за Сусликом. Конюх скривил недовольную физиономию, но Суслик так ощерилась в ответ, что слуга быстро передумал быть невежливым.

Затем мы поймали кеб, один из тех, что вечно толкутся перед богатыми домами в надежде на клиентов, и стали прощаться с Карлом.

– Ну, сейчас опробуешь поездку в карете, – Кадия хлопнула Карла по плечу, – а то мы все в седле да в седле.

– Вроде я уже когда-то ездил на такси… – нахмурился Карл. – Только там были не лошади…

– Что такое такси? – удивилась я.

– Ну, это… – Мальчик замешкался.

Вдруг раздался низкий бархатный голос:

– Такси – это разновидность иноземных перевозчиков.

Обладатель голоса – изысканно одетый мужчина лет сорока, прямой, как ясень, – поклонился нам, не сводя глаз с Карла:

– Что же, молодой господин покидает бал, не успев заглянуть внутрь?

– Спасибо, я не хожу на балы. Просто провожал… своих дам, – «по-взрослому» пропищал Карл.

Незнакомец пригладил короткостриженые черные волосы – и без того идеально уложенные.

– У вас действительно очаровательные спутницы, сэр… Как вас зовут? – Господин коснулся своей аккуратной бородки, потом быстро перевел руку на туго завязанный шелковый галстук.

– Карл, а вас?

Льдисто-серые глаза мужчины расширились. Он кашлянул, прочищая горло, а потом дважды кивнул, будто ему сказали нечто поразительное.

Мы с Кадией переглянулись. Что за прах? Мы уже не в средних веках, почему этот незнакомец вообще говорит не с кем-то из нас, а с мальчиком?

– Анте. Я предпочитаю это имя. Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет. Да, Карл? – испытующе сощурился незнакомец.

– Н-не знаю… – проблеял мальчик и одним аккуратным шажком отступил мне за спину.

Зато Кадия жадно подалась вперед:

– Так это вы Анте Давьер? Это ваш бал?

Она рефлекторно начала прихорашиваться: поправила волосы, воланы, подол и даже ущипнула себя за яблочки щек – прием безотказный, ибо нет ничего привлекательнее румяности, но очень уж заметный. Ох ты ж моя Кадия, охотница за мужиками!

– Да, это я. – Хозяин дома с сожалением, как мне показалось, отвернулся от Карла.

Кадия и Анте начали пустую светскую беседу. Во время оной господин Давьер бросил на мальчика еще пару взглядов, но больше ничего не сказал.

Я посадила Карла в кеб, пожала ему руку на прощанье и тихо спросила:

– Ты его знаешь?

– Нет, наверное… – Бедняжка чуть не плакал. – Он как-то странно на меня смотрел, да?

– Вот-вот. Ладно, езжай домой.

Карета уехала. Анте галантно пригласил нас проследовать внутрь особняка, а сам остался встречать припозднившихся гостей.

Для нас бал начался.

* * *

В круговерти шелка, музыки и смеха мы с Кадией быстро потеряли друг друга. Обычно на масштабных вечеринках я держусь возле тех, с кем пришла – но не сегодня.

И у Кадии, и у меня были свои планы на вечер. Подруга искала неопределенного идеального мужчину, а я – определенного: где-то там, в ложбинке меж ключицами, жила надежда на новую встречу с Лиссаем.

Я понимала – вряд ли он придет, в своей-то пижаме… А все же хотелось украсить вечер розовым флером. Чисто для интереса.

Вообще, я не из романтичных. Но завидую им невероятно. Как хорошо: влюбился, поцеловался, детей родил – и план на жизнь выполнен, ура! Другое дело – эта неутвержденная программа в моем жанре: то ли чудеса надобно совершать, то ли науку вперед двигать… Прах его знает, но одно ясно: удачно выбранной пассией не обойдешься.

– За счастье, каким бы оно ни было! – буркнула себе под нос я, взяв бокал у мелькнувшего мимо официанта. После чего отправилась в вольное плаванье по анфиладам залов.

Десятки гостей сновали вокруг, как яркие рыбки, то одной, то другой деталькой праздничной чешуи шибая мне в нос. Я никого не знала.

Я бродила туда-сюда, рассеянно улыбаясь и стараясь не слишком налегать на вездесущие канапе, когда убедилась: рыжего принца на балу нет.