Теневые блики

– Вот и здорово. Кстати, какова область ваших научных интересов?

– А в папочке не сказано? – Мел вытянул шею, пытаясь заглянуть в мои документы, в которые я сама подглядывала, что называется, одним глазком.

– Так! Мы же договорились – вопросы задаю я.

– Ну да, ну да. Я занимаюсь Срединным государством.

– Ага! Значит, как речь зашла о важном, так вы не стали выбирать какую-то мелочь, так-то! Замахнулись сразу на золотой век. Сами себе противоречите с вашей грязью под ногтями!

Мелисандр расхохотался, закинув голову:

– Простите, дорогая. Я не привык вдаваться в детали, но для вас – так и быть – уточню. Я изучаю ремесленное производство Срединного государства. Если еще конкретнее: историю шести амулетов, посвященных богам-хранителям. Крохотных, отнюдь не знаменитых, никому другому не интересных амулетов. – Последнюю фразу историк смаковал с особым наслаждением.

Я передернула плечами:

– Что ж, жаль! Такой видный мужчина – такой малый предмет.

Он ухмыльнулся, взъерошил и без того растрепанные волосы и пожал плечами:

– А в жизни все самое интересное – в мелочах. И вся радость – в повседневности. В том, чего мы вообще не замечаем, пока не станет слишком поздно. Улыбка близкого человека, легкий ветерок, красивая песня и яичница с беконом – из этого складывается счастливая человеческая жизнь.

– Глупости, – я категорично покачала головой. – Мелочи не дают счастья. Вон, и вы в своем списке на первое место все-таки не омлет, а близкого человека поставили.

Мелисандр не ответил. Как-то ссутулился, убрал руки в карманы и резко пнул камешек в подвернувшийся овраг.

Что-то не то я ляпнула.

Но историк уже взбодрился, выковырял себе из брусчатки новый камень (ох, Шептунов на него нету!), встряхнулся, как охотничий пес, и резким виражом сменил тему разговора:

– Тинави, а вы, вообще, любите историю?

– Да. Но не эпоху Срединного государства.

– Почему? – Мелисандр удивился. – Колоритные местные жители, солянка из богов с драконами, чудеса на ежедневной основе… А вам не нравится?

– Дело в том, как все это закончилось, – пояснила я. – Стоило богам уйти, как срединники начали стремительно деградировать. Они лишь кичились своим прошлым и требовали к себе безмерного уважения. Монотонно подтачивали чужое терпение. Это же надо – умудриться всех так взбесить, чтобы они от вас камня на камне не оставили! Невероятное, магическое государство превратилось в мертвые пустоши! По мне так лучше вообще вырвать эту страницу из истории.

Я тяжело вздохнула.

Мы остановились у лодочной станции. Внизу маслянистые воды реки перекатывались в свете уличных фонарей. Мне было неохота тащиться домой пешком, поэтому я планировала сесть на круглобокое магретто, круглосуточно курсирующее по Нейрис.

Мелисандр не стал прощаться, как я ожидала, а остался стоять рядом и продолжил дискуссию:

– Но ведь некоторые срединники выжили – те, кто был на островах шэрхен. Более того, потом они вернулись на свою исконную землю. – Историк пожал плечами. – В определенном смысле слова вы воссоединились с предками, магии у вас полно, отношения с другими странами – нормальные. Счастливый конец, разве нет?

– Лично я все равно чувствую, какие мы ущербные по сравнению с тем, какими были бы, не окажись наши предки столь невыносимыми, что остальным народам стало проще уничтожить их, чем терпеть… – Я с ненавистью посмотрела на подол своего длинного платья, испачкавшийся за время нашей вынужденной прогулки.

– Может, еще и по богам-хранителям пройдетесь? Ушли, гады такие, всех бросили, наслаждаются где-то, пока мы прозябаем?

– По богам не буду, я ж не кнаска.

Мелисандр подмигнул:

– Да и себе дороже – вдруг они подслушивают, да?

– Это вряд ли. В отличие от своего лучшего друга, я не верю в то, что боги до сих пор живы. И тем более следят за нами…

– Почему?

– Потому что если живы и следят, то гады они последние, а не боги. Столько грязи в мире – а они даже и не думают вмешаться.

– А вдруг они не могут вмешаться? Изучая историю амулетов, я нередко встречаю мотив о том, что боги могут лишиться силы. Вдруг это случилось и теперь они просто наблюдают?

– Тем более печально.

– Тинави, ну вы и пессимистка. – Кес с хрустом поскреб затылок. – Никогда не пробовали порадоваться тому, что есть? Сместить, так сказать, фокус внимания?

– Вы точно историк, а не мозгоправ?

– Историк, историк. Просто сердце мое болит, когда я вижу, что у таких симпатичных девушек такой затравленный взгляд. Что с вами?

– Все со мной в порядке. Это вы меня раньше не видели. Лучше расскажите ваши планы на завтра. – Я вспомнила о том, зачем вообще нахожусь рядом с этим странным чужестранцем.

Он пожал плечами и перечислил мне несколько библиотек, в которых собирался поработать.

– Я проверю, – предупредила я.

– Всегда пожалуйста. – Мелисандр шутливо поклонился. – Может, даже присоединитесь? Я с удовольствием попробую перетянуть вас на свою сторону.

– Какую сторону?

– Сторону тех, кто любит жизнь такой, какая она есть. И рад ее загадкам, даже если рождены они через боль.