Теневые блики

Я попробовала встать и чуть не рухнула: ноги совсем онемели.

Последние несколько часов мы работали с документами, сидя на полу. То и дело к нам прибегали архивариусы и приносили все больше бумаг. Периодически куратор отправлял в долгий полет веселеньких ташени. Иногда в качестве ответа они приносили голосовые сообщения отправителей очень разного характера: «Полынь, ты меня достал! Приходи и спроси сам!», «Сэр, все будет сделано в кратчайшие сроки, сэр», «Восемнадцать, четырнадцать, три нуля, беззаботность, тринадцать. Винца перед сном?».

И, конечно, мое любимое: «Да, малышулька моя, обязательно!»

Над этим я громко поржала, но куратор отказался как-либо комментировать записку. Хотя я уговаривала его очень долго. Даже журналисты «Вострушки» могли бы позавидовать моему упорству.

Полынь, кажется, был апологетом хаотического изучения материала. Куратор делал все и сразу, причем, пока он подписывал левой рукой распоряжения, то правой успевал смешивать себе какой-то ядреный порошковый коктейль. Судя по запаху – снова лекарства. Я постепенно перемещалась поближе к открытому окну, чтобы дышать свежим воздухом, а не этой бешеной смесью меда и эвкалипта.

К двум часам пополудни мне начало казаться, что моя голова неминуемо лопнет от обилия информации. Я путалась в делах, уликах, адресах и чужестранных именах. По просьбе куратора прикрепляя на его пробковую доску бумажки и соединяя их ниточками, я в какой-то момент дорукодельничалась до того, что обвела саму себя как главную подозреваемую по дворцовым убийствам…

В общем, обеденный перерыв был очень кстати.

– Лучший отдых – смена деятельности, – провозгласил Полынь, зевая и потягиваясь. – Поэтому мы с тобой идем гулять к стоянке кентавров. По дороге подводим промежуточные итоги, и дальше ты отправишься в самостоятельное плавание. А я вернусь в эту бумажную преисподнюю.

Перед выходом мы также заглянули в арсенал ведомства, где я от души повеселила дежурного гнома, попросив выдать мне биту и лассо.

– Милочка, твои вкусы пришлись бы по душе моему прадеду! – ощерился гном. – Он был неотесанным горняком и относился к людям, как к скоту.

Я кисло улыбнулась, прицепляя свое «недооружие» к ремню. Полынь ободряюще похлопал меня по плечу и вручил дополнительные радости: наручники, имаграф и две бутылочки с какой-то белесой жижей внутри. Я распихала это по карманам и мгновенно превратилась из цивилизованной горожанки в странного бомжеватого туриста.

– Ты только смотри, не падай с этими бутылочками в кармане, – предупредил Полынь. – А то нехорошо получится.

– А что это?

– Зажигательная смесь. Без магии. Разбивается и взрывается. На тот случай, если бита и аркан все же не помогут.

Гном зловредно захихикал, прикрывая рот волосатым кулачком, а я поперхнулась:

– Ты хочешь, чтобы я таскала в кармане взрывчатку?

– Мое дело предложить, а там сама решай.

Я вынула бутылочки, сняла с шеи шарф и обмотала их тканью. Так надежнее. Но в карман не влезет.

– А у вас есть рюкзаки? – со вздохом обратилась я к арсенальному гному.

И пошло-поехало… Как только у меня появилось дополнительное место, куда можно было класть вещи, этих вещей стало в три раза больше, чем планировалось. В бесформенный холщовый рюкзак веселенького желтого цвета перекочевал выданный Полынью инвентарь, потом кое-что из ранее запихнутого в летягу.

Но место еще оставалось, и добрый куратор не мог позволить ему пропасть даром. Так что вскоре моя переносная коллекция пополнилась перочинным ножом, гербовой бумагой ведомства, печатью с именем Полыни из Дома Внемлющих, лупой, листком с адресами основных информаторов, набором для снятия отпечатков пальцев, пустыми папками с горделивым профилем ястреба и банкой с болотными огоньками на случай, если меня застигнет темная ночь в лесу.

В общем и целом, рюкзак оказался больше меня. Полынь критически его осмотрел и, с тяжким вздохом сняв с шеи амулет из косточек, подвесил к лямке:

– На удачу, – пояснил куратор.

* * *

А сейчас – краткий конспект наших «убийственных» рассуждений – специально для вас.

В случае с маньяком оказалось несколько возможных путей расследования.

Во-первых, информация о «багровом камне». Мелисса сказала, что этот камень умеет накапливать энергию. Что ж, надо связаться со специалистами и определить конкретный сорт минерала, а потом отследить его продажи в Шолохе за последние полгода. В кабинете я составила список из пяти самых влиятельных минералогов столицы, и к ним уже полетели легкокрылые ташени.

Во-вторых, тело на льдине Рейнича. Его покрывали символы, выполненные черной краской. В отличие от рисунков на трупе Олафа Сигри, эти читались. Полынь выдал Андрис Йоукли имаграф с изображением трупа и отправил ее в Башню магов: пусть проведут анализ и объяснят нам, что это такое.

– Я бы хотел понять, что это за язык и к какой магической школе относятся формулы, – пояснил Полынь. – Возможно, это даст нам подсказку о личности преступника.

В-третьих, обе наших усопших состояли в королевском Обществе по Сохранению Исчезающих Видов. Нужно было опросить людей – на эту задачу отправилось еще двое Ищеек.