Теневые блики

– Ойка – проказливый водяной дух. Утаскивает детей под воду и бесконечно играет с ними, шантажируя возможностью дышать. Если ребенок отказывается играть, пиши пропало: ойка отнимет у него пузыри с воздухом. Больше суток это обычно не длится: либо ойка наиграется и отпустит дитятко, либо он утонет, если оказался слишком упертым и родителями вовремя не наученным. Во втором случае ойка его с удовольствием сожрет. В общем, есть у меня подозрение, что ойка пришла сюда наравне с другими существами. И за неимением детей начала таскать в реку садовых гномов – они ведь похожи на малышню.

– А гномы все не играют и не играют, гады такие, – воодушевилась Кадия. – И на воздух им по барабану, врединам. Представляю себе негодование бедной ойки!

– Вот-вот. Целую компанию уже собрала, а они не игривые и не мертвые, прямо ни рыба, ни мясо. А если ойка попробовала закусить кем-то – зубы небось о деревяшки поломала. Как бы нам проверить эту теорию?

Кадия с хрустом почесала затылок и развела руками:

– Ну, если ты напомнишь мне заклинание, я могу сделать себе водяной пузырь и спуститься на дно.

– Отлично. Но предлагаю вначале выманить нашего духа наружу обещанием новых жертв. Будет удобнее собрать гномов в отсутствие ойки, нежели отбирать их у нее на глубине. Вдруг она тебя заклюет насмерть, защищая свой импровизированный детский сад?

– Да уж, не хотелось бы! Позорно будет, – крякнула Кад. – Лады. Давай выманивать.

Мы с Кадией долго уговаривали господина Рили дать нам еще двух гномов в качестве приманки. Слово «приманка» категорически не понравилось фонарщику! В итоге, пока я с ним спорила, Кадия исподтишка умыкнула садовые фигурки.

Согласно плану, это были девочки-гномы: ойка предпочитает женский пол. Не то чтобы у гномьей расы существует большое межгендерное различие, но мы обвязали статуэтки платочками и натерли цветами жасмина для аромата. Для ойки – самая мякотка.

Потом выставили фигуры на берег, сами спрятались в кустах и начали разыгрывать детскую беседу, визгливо хихикая и перекликиваясь:

– Люция, сыграем в прятки? – пищала я на пределе голоса.

– Обожаю прятки! Могу играть в прятки целый день! – ультразвуком отвечала Кад.

– Как же хорошо, что мы с тобой одни и никто за нами не следит!

– Да, это лучший день в моей жизни! Родителей нет, и мы можем играть в прятки хоть до посинения!

– Даже до позеленения, в цвет водорослей этой прекрасной реки! Мы так близко подошли к воде, Люция!

– Самые смелые девчушки на деревне! Обожаю прятки! – Кад с чувством прижала руку к груди.

Этот немудреный план, вопреки своей примитивности, сработал. Речная вода заволновалась, пошла кругами, и оттуда, шлепая перепончатыми лапками по песку, выбежала ойка.

Дух был похож на бескрылую птичку. У него имелись любопытные черные глазки, клюв и шерстка с мягким болотным окрасом, вдоль шеи расчерченная полосками жабр.

Высотой с мелкую собачонку, ойка скакала перебежками, будто не до конца уверенная в том, что ей стоит приближаться к намеченной цели. Наконец, эта непростая траектория вывела ойку к гному номер один. Дух раскрыл клюв, в котором мы разглядели длинные ряды мелких острых зубов, цапнул фигурку за деревянную руку и потащил к воде.

Мы с Кадией, спохватившись, выскочили из кустов и с воинственным воплем накинули на зверушку большую рыбацкую сеть.

Вот только слегка промахнулись: ойка вырвалась! Но выскочила она в сторону берега, а не в сторону реки. Нападение дезориентировало духа, из-за чего ойка начала бегать туда-сюда зигзагами, как угорелая, и тоненько верещать. Ее длинные ножки-палочки так и мелькали, шлепанье звучало все истеричнее, а глаза загорелись недобрым огоньком – кажется, дух разозлился и вскоре перейдет от план-программы «побега» к «нападению».

Мы бегали за ойкой, периодически сталкиваясь на ходу. Со стороны все это выглядело не очень-то умно.

Проблема была в том, что ойка казалась мне ну очень симпатичной. Во всяком случае, пока держала рот закрытым. Из-за ее нежной шерстки и смешного круглого тельца мне не хотелось наносить духу вред, хотя мозгом я понимала, что эта лапуля на досуге жрет детей.

В итоге, окончательно запыхавшись и решившись на крайние меры, я размахнулась битой, которую все это время держала наготове, прицелилась и ударила ойку, будто мяч при низкой распасовке. Псевдоптичка с верещанием оторвалась от земли.

– А хорошо летит! – со знанием дела оценила Кад, тоже большая любительница тринапа.

Мы со светлой печалью проводили взглядом ойку, которая, очертив в красивую дугу, исчезла в кустах ежевики. Визг духа превратился в деловитый треск: ойка ломала ветки, стремясь наружу.

– Так, Кадия, быстро! Повторяй за мной. – Я начала творить заклинание Плотного Воздушного Пузыря Кугуала. Вернее, я просто делала необходимые пассы руками и произносила слова наговора. А вот подруга, копируя это, сумела подчинить себе унни и добилась практического результата. Эх.