Тени Альвиона

И что на это ответить? Тогда, у Черного леса, мое сердце не знало сомнений, а теперь они опутывали его подобно невидимой, но прочной паутине. Как я могу признаться Кинну в своих чувствах, когда на его глазах поцеловала другого – когда меня тянуло к другому и Тени здесь были вовсе ни при чем?..

Имею ли я право говорить о чувствах, если за пределами Квартала нас с Кинном ждет разное будущее?

До боли стиснув пальцы, я сказала – и каждое мое слово было правдой, но резало меня, как нож с зазубренным лезвием:

– Почему я пытаюсь тебя спасти?.. Потому что я не могу по-другому: в такие моменты я не рассуждаю – просто действую. Я не могу смотреть, как кто-то гибнет, не могу смириться с чужой смертью. И пусть я поступаю безрассудно, но, пока я чувствую, что могу что-то изменить, – я буду так поступать и дальше.

Задыхаясь, я замолчала. Я сказала правду. Но не всю правду.

Кинн тяжело выдохнул, но тут за моей спиной открылась дверь, и Нейт воскликнул:

– Значит, мне не показалось! А… – Он запнулся, наверное, почувствовав напряженную атмосферу, но я была как никогда рада, что нас с Кинном прервали, и поспешно обернулась:

– Кинн пробудил лиррон, и теперь можно играть.

– О, замечательно, сыграешь что-нибудь? – неловко спросил Нейт, переводя взгляд с Кинна на меня.

– Да, конечно.

Избегая внимательного взгляда темно-карих глаз, я повернулась обратно – Кинн, снова с непроницаемым лицом, убирал штиц. Аккуратно закрыв крышку рояля, он прошел мимо.

В голове у меня возникла пустота.

– Сможешь исполнить «Оду новой земле» целиком? – раздался сзади голос Кьяры.

Кивнув, я приготовилась играть, но она меня остановила:

– Подожди, ты знаешь слова? Можем спеть дуэтом…

Она на самом деле предлагает спеть вместе после всего, что мне наговорила?

– Нет! – ответила я чуть резче, чем намеревалась, и уже тише добавила: – Я не пою.

Я всегда стеснялась своего голоса – тихого и слабого – и пела через силу. И уж конечно, не могла петь сейчас – после такого разговора с Кинном, да еще вдвоем с сестрой, которая не желала иметь со мной ничего общего.

Кьяра, подойдя к роялю и встав почти там же, где раньше стоял Кинн, поправила складку на мантии и пожала плечами.

– Тогда спою одна.

Сзади раздался еще один голос, ленивый, насмешливый, и меня обдало жаркой волной:

– А меня почему никто не позвал? Разве можно пропустить такое?

Метнув на Ферна неприязненный взгляд, Кьяра отвернулась к окну и велела:

– Начинай.

Выдохнув, я постаралась не думать о том, что на меня смотрит не только Нейт, но и Кинн с Ферном, и сосредоточилась на музыке.

Но первые же ноты, которые взяла Кьяра, заставили меня позабыть обо всём прочем.

Ее голос, чистый, легкокрылый, унес меня в выси, откуда я словно наяву наблюдала, как корабль Серры и Иалона проходит сквозь узкий пролив между Северными островами, и чувствовала радость, охватившую Предков при виде большой земли.

Тишина, которая воцарилась после того, как «Ода» закончилась, продолжала сверкать серебристыми отзвуками голоса Кьяры.

– А можно еще что-нибудь? – с благоговением спросил Нейт.

Кьяра, слегка зардевшись, взглянула на меня.

– Знаешь какие-нибудь альвионские песни?

Я хотела сказать «нет», как вдруг вспомнила Генса – торговца из клана Лисиц. По дороге в Альвион он спел нам несколько песен, и одна из них, хоть я и слушала не очень внимательно, мне всё же запомнилась.

– Я слышала одну песню, о Сердце Шторма… Но я знаю только партию голоса.

– Ты об этой? – Кьяра вполголоса напела мелодию, и я кивнула. – Хорошо, тогда я начну петь а капелла, а ты, если удастся, попробуй саккомпанировать.

Я боялась, что собью сестру неумелой игрой, но она так уверенно выводила свою партию, что я расслабилась и в какой-то момент осознала, что вдвоем мы звучим очень гармонично. Мое сердце дрогнуло: между нами не было никаких барьеров, и мне хотелось, чтобы это мгновение длилось и длилось…

В ответ на аплодисменты я обернулась для поклона и наткнулась взглядом на Ферна – лицо его, пока он смотрел на Кьяру, выражало страдание. Она ему о чем-то напомнила?.. Заметив, что я наблюдаю за ним, он встрепенулся и, улыбнувшись, как ни в чем не бывало произнес:

– Вот это другое дело!.. Кстати, а вам не приходило в голову, что Сердце Шторма – это на самом деле камень-сердце? Даже названия похожи.

Неожиданно отозвался Кинн:

– Вообще-то нет, Сердце Шторма – это очень редкий, но довольно известный камень. Только обычно его называют по-другому: ианит.

Ианит? Мне не послышалось? Я хотела переспросить, но меня опередил Ферн:

– Никогда о таком не слышал. Откуда ты знаешь?

Кинн перевел на него тяжелый взгляд.

– Я его видел. Мой отец собственноручно добыл ианит у побережья Южных островов и привез с собой. Его сила в том, что он…

– …укрепляет связки горла, – закончила я вместо Кинна.

Он удивленно взглянул на меня, и на миг я застыла, встретившись со взглядом его серых глаз. Заметив, что на нас все смотрят, я поспешно сказала:

– Я тоже видела ианит. В Башне Изгнания Утешитель Йенар просил меня его посмотреть – он считал, что у ианита есть вторая сила.

Вся краска схлынула с лица Кинна, и он хрипло спросил: