Тени Амиран. Черный рыцарь для неженки

Прежде Эдам не имел контакта с медиаторами ее уровня дара, ее специфики. Ни по службе в Ордене, ни частным образом. Все медиаторы разные, не существует, насколько известно, двух абсолютно одинаковых дара. Похожие — да, но с отличиями.

Рори сильная. И очень. Наверняка и сама не понимает насколько.

Но экранировать ее, на удивление, легко. После сеансов отсутствует то тошнотворное чувство тяжелого похмелья, которое всегда сопутствовало работе с другими одаренными. Наоборот, это ощущалось словно Эдама на побережье где-нибудь легким бризом обдувает.

Ребенком в его воспоминаниях была худосочным: одни углы, острый подбородок, колени и локти — и очень болезненным. Почти прозрачная девочка-призрак. Чихать начинала от любого сквозняка. А в горном монастыре... Имя Сквозняк куда бы больше подходило тому месту, где они росли, нежели Амиран.

Два с половиной года. Эдам в Амиране появился раньше Рори, к тому времени как привезли ее, он уже успел набраться опыта и приспособиться. Знал, что и как работает в тех стенах. С кем следует дружить, от кого лучше держаться подальше.

Ему одиннадцать, ей тогда было... около пяти-шести лет. Не помнит точно, да и не считал никто в монастыре дней рождений. Не было их.

Вспышка воспоминания на миг заставила стиснуть зубы, отчего головная боль из равномерного треска перешла в категорию отбойного молотка.

... Настоятельница неумолима со своими воспитанниками. Не смотрела ни на возраст, ни на физическое состояние. Они — ее собственность. Ее вложение.

Эксперимент.

Одаренные — люди сверх нормы восприимчивые к окружающему. В монастыре Амиран эту восприимчивость доводили до максимума, до грани, когда человек еще может ее выдержать. Не без помощи, однако.

Жестокий эксперимент сумасшедшей? Или финансированный свыше проект? В последнее время Эдам все больше склонялся к второму варианту.

В монастыре работали продуманно и систематично над идеей, над воплощением и выбором средств. Комплексно. Одна сумасбродная женщина, с какой бы энергией ни взялась бы за дело, но не смогла бы так все организовать. В одиночку — нереально.

С одной стороны — доведенные до границы безумия медиаторы. С другой, отражая и закрывая первых, — экраны. Последних довели до другой крайности — непробиваемое спокойствие и экранирование объекта от всего на свое усмотрение, от колебаний материальных и нематериальных, и процессов окружающей среды, до собственных же эмоций медиаторов. Щиты.

В стенах Амирана их предпочитали называть экранами.

Эдам усмехнулся. Тогда таких, как Рори, можно прозвать Антеннами, нет?

Неженка падала от изнеможения во время занятий. Просто падала.

А ловил почему-то всегда Эдам. Прятал. Укрывал и грел на навесе в сарае, где в самом дальнем и темном углу построил что-то, похожее на гнездо из старого одеяла и сена.

Потом расплачивался за непослушание и своеволие дополнительными часами работы. Дисциплина — наше все!

Воспоминание о том ощущении, когда Рори доверчиво держалась за его руку, не оставляло в покое... Возомнив себя рыцарем, Эдам охранял ее сон.

С чего?! Сколько раз задавался этим вопросом в прошлом, сколько раз в последние дни...

Мелкие ведь были. Ни о каких романтических чувствах не шло и речи.

Смешно.

Возомнил и охранял. Дружба с большой буквы.

Он привязал малявку к себе. И сам привязался, выбрав ее человеком, которого будет защищать во что бы то ни стало, в ущерб себе.

И которому будет доверять как себе.

В те далекие времена Неженка никогда не подводила его — в меру своих сил. И доверие было взаимным. Сейчас — другой вопрос. Другая жизнь, и они другие.

Дети умеют быть верными, взрослые же чаще, чем хотелось бы, это умение теряют. Учатся предавать. Находятся веские причины, достаточные для оправдания предательства в собственных глазах. Обстоятельства. Обещания... Власть и деньги. Всегда они, как ни банально.

Потом монастырь накрыли и детей распределили по Империи. У Эдама отняли семью. Какая никакая, но именно семья. Они — дети-сироты, держались вместе.

У него была малявка Неженка. Не стало никого.

В контексте текущего расследования его собственные мысли, воспоминания и ощущения приобретают иное значение. Семью отняли не только у него.

Сколько их таких вышло из Амирана?

Это дело напрямую связано с его прошлым. И с прошлым Рори. И, возможно, у убийцы больше общего с убитыми, чем кажется.

Не думал ли сам Эдам о том, чтобы предъявить счет? Расквитаться и отомстить за сломанное детство, за то, что сделали с ним?

Но кому?

Ха... ха.

Уж точно не другим воспитанникам.

Хорошо, что он нашел Рори первым. Она идеально подходит под типаж жертв Прожигателя.

Как она изменилась!.. Черт. Мысли снова вильнули совсем не в ту сторону.

Эдам перестал качаться на стуле, позволив тому со стуком опуститься на четыре ноги. Голоса Хаффнера и Вовина доносились из коридора, Рюск в кабинете телефонировал с прямым начальством на повышенных тонах. Все при деле.

Эдам разрешил себе думать о Рори так, как не следовало бы. Три минуты, не дольше.