Тени Архонта

Он отошел по нужде, оставив Дея переживать ярость, ненависть, детскую обиду и даже почти плаксивость — самому или в компании старых товарищей, Жала не беспокоило. Затем эльф попросил у гнома эля — Стенн сказал, что его уже злят все, кто посягает на святое, но жадничать не стал, — и присел на пень.

— Не пойдешь к ней? — спросил Стенн, провожая глазами Дея и Борво, которые, сдав дозор, отправились спать. Борво вел Диармайда почти в захвате и бубнил, что тому надо поспать, и утро вечера мудреннее.

— Нет. — Жал не знал, как утром Данан взглянет ему в лицо. Не скажет ли, что была не права, краснея, как свекла? Он не хотел её смущать и стыдить, понимая, что подобные договоренности превращаются в доверительность далеко не за один раз. А для того, чтобы случился хотя бы второй, надо, чтобы Данан на него отважилась. — Она заснула, и я там уже не нужен. Я прикорну, разбуди, как потребуется.

Хольфстенн молча кивнул, украдкой косясь на то, как шустро укладывается эльф. Тот достал кинжал, зажал у груди правой рукой, подогнул левую ногу в колене и подсунул её под прямую правую. Стенн хмыкнул. Жал, несмотря ни на что, ему нравился, и, если бы его, Стенна, спросили, он бы с уверенностью сказал, что только такой мужчина Данан бы и подошел. Прямые люди нуждаются в прямых вопросах, прямых ответах, и вообще в любой честности, без страха, уверток и интриг.

Глава 17

На следующий день они двинулись дальше. Все, как один, изо всех сил старались делать вид, что ничего не произошло. Хотя, стоило признать, что Дей выглядел особенно нелюдимым. Особенно чернел всякий раз, как подмечал абсолютную неизменность в отношении Жала к Данан. Он казался себе дурной малолетней девчонкой, которой кажется, что вот после совместной ночи, мужчина должен непременно начать заботиться о женщине как-то особенно. Хотя бы… хотя бы как Борво об Эдорте!

Но Жал по-прежнему ограничивал свой интерес тем, что пялился на бедра Данан в те случаи, когда получалось. Потому что странствие верхом его зрительному удовольствию не способствовало. Он не помогал ей спешиваться, залезать в седло, не охлаждал печеные картофелины, чтобы не обожглась. И Диармайда это все бесило несказанно.

Обеденный привал затянулся дольше обычного, потому что эльф внезапно изъявил желание быть выслушанным. Дею сразу же захотелось сказать, что в гробу он видал эльфийские сказни! Но с непонятными даже для себя чувствами Диармайд вдруг осознал, что конечное слово в отряде уже не принадлежало ему.

— Говори, — кивнула Данан.

— Я тут вот, что подумал, — Жал сразу приступил к делу. — Посмотрите на географию Пагуб. Дважды — гномские государства, приграничье с Астерией и Талнахом там, думаю, не существенно, и трижды — среди эльфов. Хотя все знают, что империя Ас-Хаггарда контролировала все земли Аэриды, включая Вольные города и даже Серебряный полумесяц Те’Альдина. Так почему всем архонтам как намазано практически в центре нашего континента — всюду, где есть гномы и эльфы.

— К чему клонишь?

— Архонтам не интересны люди. Только гномы и эльфы, у которых, как мы знаем…

— Ничего общего толком, — подсказал Стенн без надобности.

— Кроме одного.

Стенн нахмурился, Дей недоверчиво повел головой. Данан прищурилась, вглядываясь в лицо эльфа и не в силах его прочесть.

— Чем обеспечивается зажиточность гномьих народов? — спросил Жал.

Брови на лице Хольфстенна выстрелили вверх, как распрямившийся лук после спуска стрелы.

— Кузня — наш хлеб, амнирит — наше золото.

Жал указал в гнома пальцем: «Именно».

— А теперь для всех, — проворчал Диармайд.

Стенн взял слово:

— Амнирит — это чистая квинтэссенция магии…

— А то я не знаю, — буркнул Дей. Жал, однако, не сбивался:

— Гномы добывают амнирит в огромных количествах испокон веков и используют, зачаровывая оружие, доспехи…

— И артефакты, — сообразила Данан. — Возможно, он ищет какой-то конкретный…

— Данан, это было ясно и без пафосного мозгового штурма, который вы тут затеяли! — рявкнул Дей, поочередно тыкнув пальцем в Таламрин и Жала.

— Это было ясно, да, но теперь мы точно знаем, в чьем наследии стоит покопаться, — не отступила чародейка.

Дей всплеснул руками, вскочил на ноги и зашагал туда-сюда:

— Ты хоть представляешь, сколько стоящих артефактов помнит история гномов и эльфов!

— Стоящих — тысячи, — согласилась Данан. — Но уникальных — не так много.

— Да угомонись ты, — шикнул Стенн, наблюдая за метаниями Диармайда. Ревность определенно не шла лейтенанту на пользу.

— О, и откуда Темному архонту знать об уникальных гномьих артефактах?

Хольфстенн присвистнул, поднимаясь, подошел к Дею и, хлопнув по спине, заключил:

— Задница Митриас, мальчик, ревность и впрямь делает из тебя недоумка.

У них едва не случилась еще одна перепалка, но Дея перебили.

— Все или почти все по-настоящему выдающиеся артефакты должны были появиться до падения Ас-Хаггардской империи, — тихо сообщил Жал, и выражение его лица было таким, словно эльф, наконец, дозрел до исповеди.

— С какой стати? — спросил Борво.

Теперь за тонкую нить прозрения уцепился и Стенн, моментально утративший всякий интерес к чувствам Дея: