Тени Богов. Искупление

— Здесь тоже кровь, — показала на бурые пятна у входа в башню Гледа.

— Я вижу, — кивнул Торн, снова забрался на лошадь, подал ее к кобыле Гледы. — Покажи шею.

— Куда мы теперь? — срывающимся голосом спросил Фиск.

— Думаю, — процедил сквозь зубы Торн, не отвечая на вопросительный взгляд дочери.

— Ну, что у вас? — изрядно вымокший, но как будто разгоряченный к башне подходил седой старшина дозора. — Чем могу порадовать честную компанию? Или товар какой есть для осмотра?

— Тебе делать что ли больше нечего, Стайн? — раздраженно спросил Кригер. — Какой товар? Ты чего в яме той забыл? Не далеко ли до ветру отошел? На кого башню оставил?

— До ветру, говоришь? — остановился Стайн. — Нет приятель, нынче такое время, что до ветру ходить никуда не нужно. Где застигло, там и опорожнился. Или не так? На кого город оставил, капитан?

— Ты пьян что ли, старшина? — оторопел Кригер. — Ты в дозоре, ядреный корень, или я? И какое тебе дело, куда я еду и зачем?

— А вы трезвы выходит? — напряг скулы стражник. — Конечно, только трезвый соберется на конную прогулку, вымазавшись в грязи и крови. Или подрались, кому первому в ворота проезжать? Да. Хлебнул маленько. Чтобы нутро не выгорело. Что в городе? Отчего звонарь колокол терзает?

— А что здесь? — спросил Торн.

— Здесь? — прищурился Стайн. — Да ничего особенного. Разве только вот это.

Старшина поплевал на ладони и прикрыл створки ворот. На их внешней стороне чернела выжженным, выломанным следом точно такая же печать, как и на вратах Альбиуса.

— Когда? — спросил Торн.

— Пару-тройку часов назад, — ответил Стайн. — А может и раньше. Или позже… Что-то у меня в голове повредилось.

— Или на шее, — заметил Торн.

— Есть маленько, — кивнул Стайн и, вытащив из торбы кусок льда, прижал его к загривку. — Вот, холодок помогает. Пока.

— Стайн, говори толком! — заорал Кригер. — В городе демон знает что творится! Ты, конечно, вдовец, дети из гнезда повылетали, беспокоиться не о ком, а другие вот…

— Я не только вдовец, Кригер, — хмуро оборвал капитана Стайн. — Считай, что и почти мертвец. Точно тебе говорю. И вот еще что скажу, думаешь, беда только в Альбиусе? А почему уже половина дня как на тракте никого? Вроде бы ярмарка сегодня в городе. Где подводы из Змеиного урочища?

— Не было? — посмотрел на Кригера Торн. — Фиск?

Фиск замотал головой.

— Не было, я еще у ворот заметил, — пробурчал Кригер. — Ладно, Стайн. Я бы и сам от глотка чего покрепче не отказался. Здесь никто не проезжал? Не про подводы я, как понимаешь. Торговец, например, какой-нибудь?

— Который старьем промышляет? — усмехнулся Стайн. — Был… Час или два назад промчался. На север пошел. Крикнул, что беда в Альбиусе. Жатва мол. И чтобы прятался я. И дюжина ошалелых стражников за ним. Думал, затопчут. Как обезумели все. Пена на губах. Только мне не с руки прятаться. Некуда. Да и поздно уже.

— Много слов, Стайн, — нахмурился Торн. — Откуда печать на воротах?

— Много не мало, — поджал губы Стайн. — Хоть наговориться перед смертью.

— Спешить на кладбище? — скривился Кригер. — Может и могилу уже присмотрел?

— Не спешу, но успею, — ответил Стайн. — Могилка не потребуется, где упал, там и могилка. Десять дней он мне дал.

— Кто дал? — не понял Торн.

— Урод какой-то, — ответил Стайн. — На голову меня выше. Серый, как подметка. И сшит, как сапог из свиной кожи. Пришел с севера. Или не с севера, но я его заметил с той стороны. Сказал, что «время пришло». Хотел я ему что-то ответить, да не вышло. Язык к нёбу прилип. Да что язык… как стояли мы с мытарем, так и распластались. И Рамлин[88] — мальчишка. Он наверху был. Тоже бухнулся. Как только с башни не свалился, не знаю. А этот… подошел к воротам башни и вычертил знак. Словно огнем нарисовал. Ну, я лежал, да головой ворочал, следил за ним. Так он заметил, зубы свои серые оскалил, ножищей своей плечо мне придавил и сказал, что даже таким живчикам как я — мучиться недолго. Дней десять, а после все закончится. И добавил, что конец всей Беркане…

— И все? — спросил в наступившей тишине Кригер.

— А что, этого мало? — удивился Стайн. — Тогда добавлю. Урод этот тут же растаял, как дым от костра. А нам с мытарем загривки поджарило. Он зарычал от боли, да и я зубами захрустел. А Рамлин… он же к подобному непривычный. Взвыл там на башне и загремел вниз по ступеням. Считай, что вышиб ворота, сорвал печать. И тут мытарь словно вовсе разума лишился. Напал на меня. Вроде и не воин, а ведь я едва отбился. Пришлось порешить его. Он за башней лежит. Вот думаю, закапывать или кого из города ждать?

— Закапывай, — пробормотал Кригер. — Не жди никого из города… пока. Там та же беда.

— А где Рамлин? — спросил Торн.

— Помчался на север, — махнул рукой Стайн. — Он же оттуда. У него отец торговец. А деревенька их как раз в Змеином урочище. В паре лиг перед менгиром. Чуть в стороне. Ну, так куда еще бежать? Где еще исцеляться-то? Испокон веку, подцепил непонятную хворь, топай к священному камню. Только зря все это…

— Чего ты несешь, Стайн? — не понял Кригер.