Тени Донбасса. Маленькие истории большой войны

«Вот бы сейчас в школу», — шепотом говорит Варя. Кто бы мог подумать, что непоседливая девчонка с вечно растопыренными косичками, сбившейся от беготни на переменах юбкой, — София Павловна всегда качала головой и молча возвращала непослушную юбку на положенное место, — девчонка, которая считала уроки письма самыми скучными на свете и, не раздумывая, променяла бы любой из них на беготню в парке, девчонка, которая нередко приносила домой четверки, а то и тройки из-за помарок в тетрадке, словом, обычная, немного суматошная, смешная, веснушчатая, Варька из третьей квартиры, будет зябко поеживаться в отцовской пайте[15] с подвернутыми рукавами, сидя за тетрадкой, и мечтать о школе.

Теперь она — Варька из подвала. Все они — дети подвалов. Правда, детей осталось уже не так много. Их поселок очень маленький. Маша, Алена, Катя больше не проберутся поиграть, их семьи уехали в эвакуацию. Перед отъездом девчонки поклялись: «Подружки навсегда!» Потом они уехали в Россию.

Интересно, какая она — Россия?

— МалАя! — позвал Женька. — Ты чего задумалась? Мне тоже еще домашку делать.

Рабочее место у них в подвале одно на двоих. В углу, у крохотного светового окошка, куда иногда проникает немного света, если отодвинуть закрывающую его заслонку, стоит старый стол. За ним занимаются по очереди Варя и Женя — сын соседей. На самом деле им еще повезло — их подвал довольно большой, в нем помещаются три семьи, у многих такого нет.

Школу разрушили год назад — попал снаряд. Возможно, из «Акации». Били прицельно, но в тот день уроки отменили — предупредил кто-то с другой стороны. С той стороны. Там у многих были родственники, друзья. Пока еще держалась мобильная связь в городке, бывало, с той стороны взрослые получали по телефону проклятия и пожелания «сдохнуть вместе со своей Россией» — от кумы или тети, которая еще недавно присылала детскую одежду в большой коробке, перемотанной почтовым скотчем. Но были и те, кто предупреждал об обстрелах.

Всего этого Варька и Женька, конечно, не знали. Они знали лишь то, что вечером придет Софья Павловна — учительница начальных классов. Учительница школы, которой больше нет. Уже год на месте школы руины. Уцелела только котельная со срезанной посредине кирпичной трубой, одноэтажное помещение, где проходили уроки труда и рисования, и стена спортзала — больше ничего. Даже на школьном стадионе большая воронка рассекает надвое беговую дорожку, захватывая футбольное поле и часть трибун.

А еще Варя знала, что делать уроки важно. Война закончится, будет мир, и в этой мирной жизни нужны будут знания. Так Женька объяснил, он большой уже — целых двенадцать лет. Басом старается говорить, а когда город «накрывают артой», если Варя боится, разговаривает с ней, чтоб не так страшно. Женька сказал — и Варя верила: война обязательно кончится. А сейчас… Софья Павловна говорит, что они и так сильно отстали от школьной программы — придется догонять.

И Варя пишет. Ей задано сочинение — «Мой город». Она очень старается. Варькины буквы — и без того неровные — в неверном свете из маленького окошка выходят еще кривее, но Варя пишет все равно: «Мой город — самый лучший на свете. Он маленький, но очень красивый. В нём всего несколько улиц, и одна площадь, где храм, автостанция и Дом культуры с колоннами. Там показывают кино и выступают артисты…»

На самом деле в Доме культуры уже давно не идет кино и никто не выступает. Колонны изъедены осколками, стекла выбиты. Поселковый супермаркет закрыт. Только в храме все еще идут службы. Колокольный звон прокатывается по городку, чистый и светлый. Как будто бы ничего не произошло. Как будто бы страха нет.

Когда людям очень страшно, они идут к Богу. Бог большой, огромный, Он всех выслушает, всё простит. Когда стоишь с мамой в церкви, с икон смотрят спокойные глаза святых — они многое выдержали, у них тоже были испытания. Но они не убоялись. И мы не будем. Бог поможет. На Него одна надежда — на Него и на наших ребят-ополченцев.

Варя не хочет писать, что в храме нет крыши и одной маковки, что в ее доме не осталось ни одного целого стекла — в опустевших квартирах гуляет ветер. Что автостанции больше нет — прилёт тяжёлого снаряда превратил в руины это небольшое строение. Она старается вспомнить, каким все было до войны. Это трудно. Дети редко бывают на улице — это небезопасно ни днём, ни ночью; а когда бывают — не отходят далеко от дома. Только Софья Павловна разносит задания, ходит из дома в дом. Точнее, из подвала — в подвал. Ее даже ранило однажды.

«Но фельдшер тетя Надя — самая лучшая. Когда я бежала и упала на стекло, она мне зашила руку, и всё потом быстро заросло. И Софью Павловну тоже вылечила. И Катину маму.

Катя — это моя подруга. Она уже уехала в эвакуацию. Но она все равно мне подруга навсегда, мы так поклялись. И мы тоже уедем скоро, так мама сказала. Мы будем жить далеко отсюда. Может, даже, где Катя. В России.

Но я все равно буду любить свой город. Он для меня самый…»

— МалАя! — снова зовёт Женька. Софья Павловна придет скоро, он передаст через нее и свою домашку. Надо доделать.