Тени имён на тарусских холмах

Глохнет от птичьего гомона
Лесом поросший погост,
Ивы, грозою поломанной,
Остов чернеет, как мост.

Ближе просторы любимые,

Яркого солнца пятно,
Звонче тарусского имени
Прошлому знать не дано.

Ивы укажут плакучие

Ту же тропу в Велегож.
Полдня дыхание жгучее,
Словно забвение, пьешь.

Берег. Мальков мельтешение.

Неизъяснимый покой.
Лиц дорогих отражение
Быстрой уносит рекой.

Кромку минуя песчаную,

Лечь бы на водную гладь,
Прошлого призрак растаявший
Вплавь попытаться догнать.

Именины бабушки

(из цикла «Праздник многоликий»)

В те давние времена, когда мир за окном виделся не замутнённым, а ярким и чётким, как переводная картинка, долгожданное лето пахло шиповником, а от чистого морозного воздуха захватывало дух, на окраине Москвы в сером четырёхэтажном доме, построенном пленными немцами, жила семья. Жизнь маленькой девочки с её нехитрым ежедневным укладом чем-то напоминала привычное и монотонное жужжание швейной машинки. И только праздники вносили яркие краски. Сегодня именно такой день: 17 декабря, святая Варвара. Бабушка, как все старые люди, отмечала не дни рождения, а именины.

Мама сидит перед зеркалом, пудрит лицо и подкрашивает губы. Папа читает газету.

Девочка понимает важность минуты и не мешает.

«Иди поиграй у подъезда», – предлагают родители.

Она послушно выходит. Во дворе никого нет. Звёздное небо над головой, и высокие сугробы словно усыпаны блёстками. Неожиданно из темноты возникает мужской силуэт, и молодой хрипловатый голос интересуется, сколько ей лет и как её зовут. Если б она была старше, то поняла бы, что молодой человек попросту «перебрал» и ему до зарезу хочется с кем-нибудь пообщаться. С щедростью подвыпившего он обещает, что когда она вырастет, то непременно превратится в красивую девушку и тогда… Девочке нечего было скрывать от родителей, но почему-то об этом разговоре с незнакомцем ей не хочется рассказывать. Это была её первая маленькая тайна.

Ну вот и родители: мама с подкрашенными губами, в шляпке и ботиках на каблуках, пышный хвост чернобурой лисицы свешивается с плеча. Чернобурка – папин подарок.

Мама наряжается нечасто. Папе и девочке нравится, когда она при «полном параде» и в голосе звонкие нотки. А папа ходит в одном и том же пальто осенью и зимой, он мужчина, ему не важна красота, а согреваться он привык быстрой ходьбой.

На фронте ему приходилось спать в болоте и на снегу, вместо матраса еловые ветки стелил – и ни разу не простудился!

Мама еле согласилась поехать в гости, поскольку часто не в настроении. Она говорит, что невозможно работать, воспитывать ребёнка (девочка ходит в детский сад), заниматься хозяйством и следить за собой. Здоровье у неё подорвано с юности…

Бабушка живёт в самом центре, у Белорусского вокзала, и добираться до неё очень долго. Надо дождаться трамвая, потом метро с пересадкой. Девочке нравится метро, особенно кольцевая «Октябрьская», где чугунная решётка просвечивает голубым. Девочке кажется, что там небо, а решётка – это ворота в парк. Она не понимает, почему взрослые устают ездить в метро, жалуются на давку и духоту.

Наконец, выходят на «Белорусской». Прямо перед ними огромные женщины в валенках, закутанные до бровей в серые пуховые платки, хлопают руками в брезентовых рукавицах и катят ящик с мороженым. Ни дать ни взять снежные бабы. Мороженое на лотке, завёрнутое в малиновую, зелёную и фиолетовую фольгу, напоминает ёлочные игрушки. У девочки больное горло, и ей не покупают мороженое. Она тайком завидует счастливым детям, которые в любой мороз грызут эскимо прямо на улице.

По дороге заходят в большой угловой магазин за тортом. Пахнет свежемолотым кофе. Девочка после ледяного воздуха с наслаждением втягивает тёплый, чуть будоражащий запах пряностей. Глаза разбегаются от кремовошоколадного изобилия. Покупатели интересуются «Золотым и Серебряным ярлыком». Девочка не знает, что речь идёт о марке великолепных кексов. За свою короткую жизнь она многое не пробовала. Торт выбирают долго. Маме нравится ванильный с грибками, девочка любит трюфельный, папа согласен на любой. Наконец, вспоминают, что любимый бабушкин торт «Ленинградский», его нести и вручать доверяют девочке. Подымаясь по лестнице, она предвкушает, как бабушка громко обрадуется им и торту.

В бабушкиной просторной квартире с высокими потолками праздничная суматоха и тарарам. Уже некуда вешать пальто. Бабушка мечется от гостей на кухню: не подгорел бы её фирменный капустный пирог… А, вот и дед, совсем седой, чисто побритый, опирается на палочку…

Бабушка – шумная, говорливая, пылкая в проявлении чувств, а он тихий, молчаливый…