Тени исчезают на рассвете

А может быть, Надя пошла вовсе не на работу? Может быть, этот парень — ее знакомый? Может быть, теперь, когда Алексей стоит здесь, волнуясь и нервничая, он сидит рядом с ней в скверике где-нибудь на берегу реки и держит в своей руке ее маленькую сухую руку. Может быть даже, они вместе смеются над ним.

Волна обиды поднялась в Алексее. Она все росла и росла — и вот он уже поверил своей нелепой догадке. Нет, он не вернется к себе. Он пойдет домой к Наде и дождется ее. И если только она придет со своим кавалером, он прямо в лицо выскажет все, что о ней думает.

Остановив проезжавшее мимо такси, Алексей назвал шоферу адрес Нади. Через десяток минут он уже поднимался по лестнице, отыскивая ее квартиру. Возле двери он остановился. В квартире слышались два голоса: звонкий мальчишеский и густой женский — вероятно, Надиной матери. Самой Нади не было слышно.

Алексей вернулся на улицу и проходил возле подъезда добрых два часа. Надя не появлялась. Зато все подозрительнее к нему приглядывался вооруженный малокалиберкой ночной сторож — он охранял промтоварный магазин, помещавшийся в этом доме. В конце концов сторож подошел к Алексею и сказал недружелюбно:

— Трогай-ка отседова, любезный. Здесь тебе не место для гулянки, а государственное имущество. Ну!

Что оставалось делать Алексею? К тому же он несколько поостыл, успокоился. Что он так раскипятился? Скорее всего, Надя действительно пошла на работу. Мало ли что могло там случиться.

Надо будет завтра с утра ей позвонить. Нет, звонить нельзя — есть же у него самолюбие! Пусть она позвонит сама. Да-да, сама!

Пройдя через ярко освещенный главный проспект, Алексей свернул на свою темную улицу. Еще несколько десятков шагов — и дома.

И тут он услышал тихие стоны. Алексей остановился, прислушался. Стоны доносились справа, оттуда, где стоял огромный тополь, в тени которого днем спасались от жары мальчишки со всего квартала. Сейчас здесь было совсем темно: слабый лунный свет не мог пробиться сквозь могучую листву старого дерева.

Алексей шагнул в темноту. Стон послышался вновь.

— Кто там? — спросил Алексей.

— Помогите! — раздалось едва слышно.

Лишь подойдя к самому стволу дерева, Алексей увидел лежавшего на земле человека. Лица его он как следует разглядеть не смог: оно было повернуто в сторону. Заметил лишь вздернутый нос, широкие скулы, короткий подбородок.

— Что с вами? — встревоженно спросил Алексей, склоняясь над стонущим человеком.

Вдруг сильная рука схватила его за шиворот и рванула вниз. Алексей упал, стукнувшись затылком о ствол дерева. От сильного удара он на какую-то долю секунды потерял сознание, но тут же пришел в себя. На него наваливалось тяжелое тело. Шершавые мозолистые пальцы схватили его за горло. Вблизи раздался свистящий шепот:

— Тряпку, тряпку клади на морду!

"Их двое!" — мелькнуло в голове Алексея. Изловчившись, он впился зубами в волосатую руку, державшую его за шею.

Раздался хриплый крик боли. В следующее мгновение Алексей, изогнувшись, как угорь, выскользнул из-под тяжести, придавившей его к земле. Вскочив на ноги, он занял оборонительную позицию по всем правилам самбо, которой обучился в университете.

Наскочившего на него человека Алексей встретил сильнейшим ударом в подбородок. Человек пошатнулся. Алексей хотел повторить удар, но тут над ним сверкнула металлическая молния. Нож!

Алексей отскочил в сторону и побежал к дому. Там он остановился и, тяжело дыша, оглянулся. Позади никого не было. У бандитов, видимо, не хватило духу преследовать его.

Алексей постучал в окно своей комнаты. Оно открылось и показалась взлохмаченная голова Феди Жаркина. Он сонно всматривался в темноту.

— Ты?.. Так рано?

Узнав о происшедшем, Федя взволновался:

— Неслыханно! Эти раздевальщики совершенно обнаглели. Ты должен немедленно заявить в милицию!

— Куда я пойду ночью? И потом, что милиция теперь сделает? Думаешь, эти типы стоят там и дожидаются, пока их арестуют?

— Значит, по-твоему, молчать?!

Федя вышел на улицу, походил возле дома. Потом подошел к окну.

— Послушай, там патруль идет. Пойдем, спросим, не видели ли они кого… Ах, ты уже разделся? Ладно, я сам…

На другой день в редакции только и было разговору, что о бандитском нападении на Алексея. Федя раззвонил об этом всем сотрудникам. Все охали, вздыхали, смотрели на Алексея с сочувствием и любопытством. Один лишь Олег Викторович, выслушав взволнованный рассказ Жаркина, приукрашенный яркими подробностями, спросил:

— А вы, случаем, не пьяным были, Воронцов?

Алексей ничего не ответил и демонстративно отвернулся. А миловидная секретарша Вера воскликнула возмущенно:

— Какой вы все же черствый человек, Олег Викторович! Ведь его, можно сказать, чуть не убили!

И потом переживала целых полдня. Ей все казалось, что эти страшные бандиты сегодня обязательно нападут на нее, когда она будет возвращаться вечером с танцев домой. А отказываться от танцев тоже никак не хотелось.