Тени изумрудного города

       Антон неустанно декламировал, Нина обо всех заботилась, а Асташонок неразборчиво ворчал и делал пассы руками – а вместе они создавали фантасмагорию, которая отвлекала и раздражала, но не давала мыслям собраться. А им надо было собраться! Что-то важное ускользало от понимания, оставаясь в тени сознания. Алексей тянулся к догадке, искал ее… как вдруг, оттолкнув навязчивую девушку, Антон указал на него пальцем и закричал: «Ворон! Гном! Ты видел! Сдвиг начинается, когда долго сидишь в виртуалке! А ты сидишь в ней дольше всех! Годы! Твои призраки самые древние…»

       Он продолжал еще что-то кричать. Очень важное. И каждое слово било как удар, гулко, сильно: оно ненадолго зависало в воздухе, а потом с грохотом падало на пол. Это было так громко, что само слово уже расслышать было нельзя, но металлический звук его падения сотрясал даже землю. Под ногами собралась целая горка тяжелых, металлический слов, а они продолжали падать. Алексей хотел остановить Антона, сказать, что не слышит его, но пришло озарение – он просыпается и теряет связь с грезами, еще мгновение, и пробуждение сотрет все, что он понял!

       Алексей несколько раз повторил слова Антона о Вороне и Сдвиге, чтобы запомнить их смысл, и попытался избавиться от того, что с такой силой влекло его из сна. А это был запах! Асташонок, которого с миловидной улыбкой душила Нина, в такт падающим словам бил ладонью о раскаленные прутья жаровни, высекая из нее искры. Его рука раскраснелась и вздулась от ожога, но расточала великолепный аромат обжаренного на сливочном масле бекона.

       Мицкевич раскрыл глаза и сел на постели, переполненный неожиданными для пробуждения эмоциями. С кухни звучали приглушенные голоса и доносились аппетитные и многообещающие запахи. Разбитый и раздраженный, Алексей мельком глянул на настенные часы и, округлив глаза, вскочил с кровати. Стоя в душе он смывал с себя не только остатки ощущений, но и воспоминания о словах Антона. Как это часто бывает, откровение иллюзорного мира сновидений превратились при солнечном свете в бессмысленный дым. Вороны, Сдвиги, Древние призраки – как и разговор с Асташонком, теперь оказались полнейшей глупостью.

       – Алексей Сергеевич!– Евгения встала из-за стола ему на встречу с красивой белозубой улыбкой.– Рада видеть Вас бодрым и посвежевшим.

       – Почему не подняли меня сразу по прибытии?– проворчал Алексей обменявшись с улыбчивой Полянской лживым поцелуем в щеку, и кивнул мрачному юристу, чьего имени не мог запомнить, но хорошо помнил, что это самое доверенное лицо Морозова.

       – Ой, не беспокойтесь,– игриво махнула рукой Евгения.– Мы как раз завтракаем и наслаждаемся уютом дома. Поэтому решили дать Вам лишние полчаса для отдыха.

       Завтрак, действительно, выглядел убедительно: здесь была свежая выпечка, пара теплых салатов, овощи, бекон, выбор домашних йогуртов. И сервировано все это было профессионально. Мицкевич с недоверием посмотрел на хлопочущую за столом Нину, опрятную в идеально разутюженной блузке, со сверкающими задором глазами, не знающую усталости. Она всегда была рядом, когда он бодрствовал, и успевала даже больше чем он требовал, пока спал, а спал он мало. Когда же она успевала отдыхать?

       – Алексей! Не могу сказать, что выглядишь красавчиком…

       – Гюнтер!– Мицкевич с удивлением повернулся к вышедшему из душа седовласому немцу, по внешности которого никто бы не смог догадаться о его настоящем возрасте.– Не ожидал тебя здесь увидеть…

       Черный халат с золотым драконом на статной фигуре смотрелся так, как и было задумано мастером: короткие лапы сомкнулись на животе, а клыкастая голова легла на плечо. Было странным видеть этот халат снова – мастера текстиля не повторяли рисунок, а золотого дракона уже один раз унес собой Асташонок.

       – А где мне еще быть, дружище, в такой важный для «Изумрудного города» момент? Плохо спал?– прищурился немец.

       Гюнтер не был представителем инвесторов – он и был инвестором, самым крупным, мажоритарием. А еще он был единственным человеком в мире, которого боялся Морозов. У Алексея сразу сложились дружеские отношения со старым немцем, который и сам когда-то был программистом, и по молодости учился в Минске, а потому хорошо знал и любил этот город.

       – Поспал, как украл,– признался Алексей, усаживаясь за стол с остальными.– И уже опаздываю на следующую встречу. Поэтому, давайте сразу к делам.

       – Что тебя смущает, Алексей?– Гюнтер сел напротив и положил перед собой очки Икс-визум.– Это сложное устройство: процессоры, датчики, лазер… Целая инфраструктура развернута по всему миру: на тысячах серверов в тысячах дата-центрах залиты твои программные коллекции и библиотеки, готовые принять сотни миллионов людей... Но замысел простой… Это очень простая и чистая идея… Подарить людям мечты или то место, где они сбываются.

       – Вот именно,– вмешалась Евгения.– Это огромная компьютерная игра, которая позволяет играть с реальным миром. Можно надеть маски на людей и сделать их прекрасными, сточные канавы превратить в чистые реки, а рассветы апокалипсиса сделать… фееричными…