Тени Лордэна

Стараясь не привлекать лишнее внимание лязгающими и всё норовившими предательски заблестеть доспехами, капитан оглядывался по сторонам сквозь решётчатое забрало. Прежде он уже не раз принимал участие в казнях, так что ему был прекрасно известен весь распорядок, расположение охраны и путь, по которому будет провезён приговорённый, но этого было мало для успеха задуманного. Ему был необходим конкретный человек в конкретном месте, и пока что он не мог его отыскать. Зато на украшенных гербовыми флагами и заморскими коврами трибунах, где стояли длинные диваны и где юные мальчики виночерпии подавали знатным гостям прохладные вина, пока их сверстники усердно махали страусиными веерами, среди сенаторов и зажиточных купцов рядом с адмиралом Неором он увидел Хейндира. Несмотря на окружавшее его веселие господин Командующий был мрачен, задумчив, и сухо отвечал на изливавшиеся на него поздравления.

Вид наставника и старого друга скрепил волю Хромоса и укрепил его решимость. Пускай с того злосчастного, переданного Глоселю письму он более не пытался связаться с Хейндиром, опасаясь, что и это новое послание будет также перехвачено, отчего его и без того дышавший на ладан план рухнет ещё до своего претворения, но он был полон уверенности, что стоит ему начать, что стоит делам пойти плохо, и северянин непременно придёт к нему на выручку, оставив все расспросы на потом. Оставалось только ждать и готовиться к решающему удару.

И вот над площадью разнеслось гулкое пение басистых труб, проникавших в самое нутро. С замеривавшими сердцами и пламенем в глазах в едином порыве собравшийся люд развернул головы в сторону, откуда доносилась одновременно торжественный и зловещий клич. Промаршировав сквозь тёмные своды триумфальной арки, на площадь ступила вооружённая до зубов колонна, мало чем уступавшая в пышности посольскому каравану. Во главе её шли обычные стражи, на сей раз вооружённым большими щитами и деревянными дубинками, которыми они оттесняли, побивали и отгоняли всех, кто оказывался у них на пути. За ними следовал отряд гвардейцев верхом на белоснежных лошадях с расшитой золотом сбруями и попонами алого атласа. В руках они держали высокие, развивающиеся на ветру штандарты с символами города. Одинокий, закованный по рукам и ногам в кандалы смертник, скрючившись и сжавшись в комок сидел в просторной, рассчитанной на целую дюжину мерзавцев клетке, установленной в кузове широкой телеги. Согласно древним традициям перед самым выездом он был тщательным образом омыт водой с уксусом, болезненно щипавшим едва покрывшиеся корками раны. После омовения его одели в мешковатые льняные штаны и предложили последнюю трапезу из тёмного хлеба и молока, от которых он отказался.

Горячие солнечные лучи, проходя сквозь толстые прутья чугунной решётки, падали на жилистую спину, вычерчивая на ней светлые квадраты и тёмные полосы поверх колдовских татуировок. Янс сидел, обхвативши колени руками, прижавши их к груди и положив на них обожжённую голову. Его полуприкрытые глаза были неотрывно обращены на деревянный пол его узилища, а узкие губы всю дорогу оставались плотно сжатыми вместо того, чтобы наспех зачитывать душеспасительные молитвы.

Долгожданное появление приговорённое взбудоражило жадных до крови горожан. Подняв новую волну гвалта и пихаясь изо всех сил, они хлынули к конвою, с трудом пробивавшему путь сквозь бесноватую толпу. Со всех сторон зазвучали грязнейшие ругательства и страшнейшие проклятия, а на злополучную клетку посыпался дождь из тухлых яиц, прогнивших фруктов, а также плевков и фекалий, не только животных, но и людских. Половина из этих даров пролетала мимо цели и попадала назад в толпу, в лошадей, в гвардейцев и в несчастного возницу, еле успевавшего протирать рукавом лицо, но и оставшейся половины вполне хватило для того, чтобы в считанные мгновения Янс оказался завален смердящим мусором по самые уши. И хотя длина цепей позволяла ему дотянуться до головы, он не стал отряхиваться, ровно как и защищаться. Он не поднял глаз, чтобы хоть раз взглянуть на раскрасневшиеся от полоумного гнева лица людей, которых он прежде намеревался спасти от тайного зла. Он попросту не видел и не слышал их.

Телега остановилась у эшафота. Ехавший впереди Одвин спрыгнул со спины уставшего скакуна и снял с пояса кольцо с большим кольцом, однако, увидев до какой степени оказалась загажена клетка, брезгливо поморщился и передал ключ одному из стражей. Когда тот отворил тяжёлую дверцу, капитан приказал Янсу выбираться из клетки, однако преступник не обратил внимания на его слова, и Одвин вновь отдал поручение стражу. Проклиная офицера-чисторучку, парень залез в клетку и мощным ударом ногой в спину выпихнул убийцу наружу. Безвольный узник словно мертвец повалился на брусчатку, разбив о неё едва зажившие губы.