Тени Лордэна

Капитан ударил пятками по крутым лошадиным бокам и бодрой рысцой выехал из ворот кузнечного двора. Проводив его взглядом, Шедив ещё долго стоял во дворе, навалившись спиной на столб навеса, и размышлял над последними словами друга, в которых он уловил предзнаменование чего-то дурного.

Ещё задолго до того, как первые солнечные лучи показались из-за горизонта, праздные и не слишком богатые зеваки начали стекаться со всех концов Лордэна к главной площади, желая занять самые лучшие места, чтобы в полной мере насладиться редким зрелищем, ну или для того, чтобы уступить их за звонкую монету более состоятельным и притом не готовым терпеть адские муки ожидания господам. Люди сходились на зрелище целыми семействами, вместе с друзьями и соседями, а ушлые дельцы всех мастей и занятий, чувствуя дух сладостной наживы, с головой окунались в это человеческое половодье. Мелкие лавочники прямиком с телег продавали детишкам леденцы, яблоки в меду, женщинам предлагали пирожки с ягодами и розовую воду, а мужчинам разливали свежее пиво и предлагали к нему копчённые свиные уши, жаренные куриные язычки, сушёную с морской солью рыбу и прочие пряные закуски, вызывавшие смертельную жажду. Уличные артисты пели, плясали, били по струнам, дули в мундштуки, крутили шарманки, жонглировали мячами, и показывали представления в уличных театрах с куклами. Как раз по случаю казни в них была поставлена новая кровавая пьеса, которая заканчивалась жестоким избиением преступника гротескными дубинами под радостные ребяческие возгласы и звонкие аплодисменты маленьких ладошек. Разумеется, что эта весёлая, самочинная ярмарка не могла не втянуть в свой водоворот и несметное число младших собратьев Янса — безродных карманников всех возрастов и обоих полов. Они никогда не пропускали городских столпотворений, но именно в подобные дни, когда схваченного преступника должны были лишить жизни на глазах всего честно́го народа, они чувствовали какое-то особенное воодушевление и пламенный призыв к действию. Быть может им хотелось почтить коллегу по воровскому цеху, обобрав воздыхателей его палачей, или быть может витавший в воздухе дух неотвратимого воздаяния грехов призывал их в полной мере жить и наслаждаться моментом, потому как уже завтра они могут и сами взойти на эшафот, может ими двигала только алчность да нужда, а может все эти побуждения тесно переплетались и спаивались в единый, всемогущий мотив.

Остановив лошадь на узкой улочке близ знакомого двухэтажного дома с расписной вывеской, Хромос спешился и затянул поводья на коновязи. Успевшее вновь проголодаться животное гневливо фыркнуло на скупого до вкусностей ездока, и капитану пришлось ласково потрепать кобылу за ухом и осторожно похлопать по крупу. Умилостивив временного спутника, капитан снял с седа отцовский меч и перевесил его на пояс.

Хромос забрал его днём ранее не без помощи старшего сына своего арендодателя. Осознавая всю рискованность наспех скроенного плана, капитан стремился как можно лучше подготовиться к его исполнению, заботясь о каждой мелочи, которая могла повысить его ничтожные шансы на успех, и особую надежду он питал к фамильному клинку, отлитому из благородных, столь ненавистных для всякой нечисти металлов. С большой опаской Хромос подобрался к своему жилищу, ежесекундно косясь на магический хрусталь, подозревая, что демоны с той самой роковой ночи не прекратили следить за его домом. Капитану чудилось, что стоит ему сделать ещё один шажок, и камень вспыхнет белым светом, но тот хранил гробовое молчание. Его окружали одни только люди; люди, которые, тем не менее, могли служить порождениям тьмы, знали они об этом или нет, как это прежде было и с самим капитаном. Идти самому было рискованно, и к его большой удаче Хромосу повстречался Алкий, гулявший по округе в компании друзей. Ненавидя и всячески коря себя, но не видя иного выхода, в подражание Янсу он уговорил мальчишку тайком взять у отца запасной ключ от входной двери, свой капитан оставил в сгоревшем логове, и принести ему хранившийся в спальне меч, за что тому была обещана серебряная монета и почётная благодарность от лица городской стражи. Паренёк выполнил это воровское поручение в два счёта, ощущая неподдельный восторг от важности порученного ему задания, в котором он по наивности не заметил дурного подтекста.

Не сразу совладав с тугими креплениями, Хромос снял шлем, обнажив промокшую словно губка мягкую шапку. Набежавший ветерок окутал его голову приятной прохладой. Капитан достал из седельной сумки ещё один увесистый кошель золота и, безмолвно поблагодарив лошадь за её короткую службу, вошёл в аптечный зал.

— Вы кто такой!? — боязливо воскликнул Пульдиус, увидев вооружённого и явно настроенного на драку человека на своём пороге. — Чего вам надо? Денег?

— Не кричите, это я.

— Кто я?!

— Я, — ответил Хромос, подойдя к самому прилавку.