Тени Монолита

Вверх от снега тянулись тоненькие, прозрачные ниточки, похожие на волосы, или на шерсть. Что бы это ни было — оно успело нас окружить и прижимало теперь к угольному полю, к палатке. Оно явно было живым. Ниточки шевелились и явно не от ветра, покачивались в поисках добычи. Те нити, что были подальше от нас, вымахали уже на высоту человеческого роста.

— Шерый, нельзя прикасаться! — вопит бюрер. — Нельзя! Вопьется, схватит, не вырвешься. Парализует. Потом прирастает и высосет вшего. Вшех высосет!

Мы постепенно отступали к парапету. Ниточки подбирались не торопясь. Спешить им было некуда, а вот нам оставалось очень мало времени, чтобы научиться летать. Балбес внезапно дернулся, взвизгнул, шарахнулся в сторону. Три нити тянули на себя клок вырванной собачьей шерсти.

— Игорь!? — крикнула пятившаяся Инга.

Я ничего не ответил. Огнемет бы сюда… Огнемет? Ладно, сейчас организуем!

— Ухо, сюда! Хватайте уголь, бросайте в него.

Бюреры подбежали к парапету, глянули вниз.

— Не шможем, шерый. Нам не поднять много. Не завалим это!

— Не поднять, говорите? Силенок не хватит?..

…

Мои руки ложатся на плечи мутантам и перед ними распахивается бездна, в которую я смотрю постоянно. Холодная бесконечность универсума, частью которого является все силы мира и три маленьких живых искры на краю этой пропасти. Если рядом с тобой Проводник, то в энергии недостатка не будет. Страшно? Конечно страшно! Ничего, переживете.

Бюрер начинают тихо и ритмично ухать. Уголь в яме вспучивается широким горбом. Пласты выворачиваются багровой изнанкой наружу. В небо летят снопы искр. Раскаленный холм поднимается все выше. Потом он с двух сторон переваривается через парапет, рассыпая горячие куски угля. Снег жалобно шипит, а волна идёт дальше и дальше. Бюрер гонят её, как бульдозером, вытянув вперёд руки. Разравнивают прямо по чуть не поужинавшему нами чудовищу. Прозрачные нити быстро втягиваются под снег. Те, что не успели спрятаться, вспыхивают прозрачным, синим пламенем.

Не выпуская плеч бюргеров, я делаю шаг вперёд и мутанты шагают вместе со мною, продолжая толкать перед собою огненную гору. Теперь все совсем просто. Они освоились и осмелели. Мне нужно только поддерживать идущий мимо меня поток силы.

Я отпустил мутантов, когда мы вышли к железнодорожной насыпи. Прошёл ещё несколько шагов по гаснущим под ногами углям, дошёл до рельсов, и тяжело сел. МР5 свалился с плеча, звякнул о камни. Бюрер плюхнулись рядом. Крюков, все это время тащивший на руках Балбеса, поставил пса на землю и тот скуля кинулся ко мне. Я протянул ему руки и пёс принялся лизать ладони.

…

— Шерый! — позвал сидящий на камнях бюрер, — Это как? Што это шейчас, а? Это же весь мир так можно, огнём-то… Можно ведь?

Я кивнул. Можно и весь мир. Надо только знать, как и что делать. Дайте мне точку опоры и я сдвину Землю. Дайте мне пару бюреров… Руки только все в ожогах.

— Вот почему здесь ворон нет.

— Что это было?

У Крюкова голос слегка дрожит. Простительно.

— В смысле?

— Ну волосы эти…

— Я думаю, это какое-то хищное растение. Вроде росянки. Только приспособившееся не мух жрать, а кое кого потолще.

— Оно жрёт, да! — зашепелявил бюрер. — Все сожрет. Шерый хорошо с огнём придумал. Вовремя.

— А вы чего молчали, что оно здесь есть? — прикрикнул на них лейтенант.

— Мы не жнали! — замахал лапами Ухо. — Мы не ходим шюда. Откуда знать, да? Пойдёмте отшюда?

— Хорошая мысль. Студент, ты как? Что с руками?

Я посмотрел на ладони, потом показал их лейтенанту. Волдыри Балбес уже слизал. Кожа была ярко-красной, по ней стекала сукровица.

— Ого! Как же ты терпел?

— Большой боли и не было. Легко отделался.

Я снова подставил руки Балбесу.

— Сейчас перевяжем.

— Не надо. У слепых псов в слюне чего только нет. Ожоги, язвы — они все могут друг на дружке зализать. Вано когда с простреленными ногами в медпункте валялся, пес его тоже лечил. Сейчас кровь идти перестанет — и пойдём.

— А оно за нами не погонится? — спросил Вано.

— Нет. Чем ему бегать? Где выросло — там и ловит добычу.

— Ни разу не видел такого.

— "Есть многое на свете, друг Горацио…" Ладно, пойдёмте. Пройдём по насыпи. Назад возвращаться мимо этих труб меня нисколько не тянет. Лучше уж крюк через болота, чем туда.

Часть вторая

— Отметка на радаре. Приближается. Не опознается.

— Вызываю диспетчера. Диспетчер, ответьте!

— Тридцать километров. Идёт курсом перехвата.

— Диспетчерская, ответьте!

— Сема, бери управление. Бери!

— Спокойно, взял. Что за паника? Мы в бесполетной зоне.

— В том то и дело, что в бесполетной. Посторонних здесь быть не должно, да и нас тоже.

— Пассажирам — пристегнуться! Повторяю: пассажирам пристегнуться!

— Вон он!