Тени над Латорицей (Справедливость - мое ремесло - 3)

Кравцов производил совершенно другое впечатление, чем его напарник. Старше возрастом, высокий, достаточно крепкий, он окатил Коваля недобрым взглядом из-под тяжелых надбровных дуг, прикрыл глаза. Сжатые губы, резко очерченные углы рта, глубокие морщины, угасшие глаза говорили о том, что Длинный кое-что в жизни повидал. Для Коваля, который умел читать человеческие характеры по лицам, по жестам, по мимолетным взглядам, Кравцов не был загадкой. Подполковник сразу понял, что имеет дело с человеком решительным и отчаянным. Такие люди очень опасны. Злые и упрямые, они, даже понимая неминуемое поражение, идут напролом.

- Староминаевскую улицу знаете?

- А как же. Кто ее не знает.

- Где вы были в ночь на шестнадцатое?

- Дома. Готовился в дорогу.

- И уехали?

- Как видите.

- А почему так поспешно?

- Давно надумал податься отсюда.

- Почему?

- Надоело в "Водоканале" ишачить.

- Зачем же счастья искать так далеко - в Тюменской области?

- А где же еще теперь заработаешь? Только на нефти.

Кравцов отвечал коротко, не поднимая взгляда.

- Скажите лучше, зачем арестовали?

- Не догадываетесь?

- Нет. Я ничего не сделал.

- Ишь ты! - Майор Бублейников не выдержал и с размаху ткнул авторучкой в лист бумаги. - И глазом не моргнет!

Коваль укоризненно посмотрел на него.

- Ну так как же, Кравцов, задавать вопросы или сами расскажете?

- Что рассказывать?

- Где вы были в ночь на шестнадцатое июля и что делали?

- Я уже сказал.

- У вас есть свидетели?

- Зачем мне свидетели?

- Для алиби.

- Я не преступник.

- Что ж вы делали в ночь на шестнадцатое июля?

- Собирался в дорогу.

- Где?

- Дома, конечно.

- С которого часа?

- Точно не помню. Вечером.

- И долго?

- Может, в два или три часа лег спать.

- С вами еще кто-то был?

- Клоун.

- То есть Самсонов?

- Да. Он может подтвердить мое алиби.

Было, как говорится, не до смеха. И все-таки Бублейников саркастически хмыкнул. "Ворон ворону глаза не выклюет", - проворчал он, словно про себя. Коваль и Вегер, не отводя взгляда, пристально смотрели на Кравцова.

- И долго с вами был Самсонов?

- Пока не собрались.

- До двух или трех часов ночи?

- Да.

- А когда вернулись домой?

Кравцов был начеку. Весь превратился в слух. Лишнего слова не проронил ни разу. Только глазами, как голубыми лезвиями, посверкивал. И Ковалю казалось, что от напряжения и злобы даже уши Длинного прижались к голове.

- Я никуда из дому не выходил. Не темните, гражданин начальник.

- Весь вечер?

- Да.

Капитан Вегер по знаку подполковника подошел к сейфу и открыл его.

- Зачем же было так торопиться в дорогу? - спросил Коваль. - Собирай потом после вас брошенные вещи!

Кравцов молча пожал плечами.

- Так спешили, Кравцов, - продолжал подполковник, - что и сапоги забыли. А они ведь там, на нефти, пригодились бы.

Вегер извлек из сейфа сапоги.

- Ваши? - спросил Коваль.

Кравцов мельком взглянул на них.

- Не знаю. У меня таких вроде бы не было.

- Как же это не было, гражданин Кравцов? - укоризненно покачал головою Коваль. - Вы вспомните. Люди-то вас именно в этих резиновых сапогах видели, и хозяйка квартирная Фаркашева подтверждает...

- Резиновые сапоги нынче у каждого есть. И почти все одной фабрики.

- Но эти-то ваши!

- Может, и мои. Они все одинаковые.

- Нет, не все. Именно эти оставили следы на чужом дворе. Догадываетесь, на каком?

Кравцов пожал плечами.

- Вы знали Каталин Иллеш? - прямо спросил подполковник.

Кравцов на какое-то мгновение съежился, полоснул Коваля лезвиями глаз, но тут же, демонстративно расслабившись, ответил спокойно:

- Знал.

- Вы были у нее в ночь на шестнадцатое?

- В ночь? Ночью мне там делать нечего.

- А сапоги ваши там были. Может, вы их кому-то одалживали?

Кравцов криво усмехнулся.

- Что ж тут такого? Наниматься ходили. Она искала пастуха - корову пасти. От Евы узнал. Самсонов без дела шатался, я и его привел.

- Нет, не сходятся концы, - заметил Вегер. - Правду говори, Кравцов. Сам говоришь - в Сибирь собирались, так зачем же было наниматься?

- Потому и уехали, что не взяла нас вдова.

- Кравцов, вы подозреваетесь в убийстве Каталин Иллеш и ее дочерей, сказал подполковник Коваль.

- Я?! - выкрикнул Длинный и сразу осекся. - Если человек судимость имеет, значит, ему все можно присобачить? Да?! - И, подняв голову, он уничтожающе глянул на подполковника.

- Вы были той ночью с Самсоновым у Иллеш, во дворе остались следы вот этих ваших сапог. Вам нет смысла отрицать свою вину.

- Это вы сперва докажите!

- Правильно, - сказал Коваль, - над этим мы и работаем.

- А вот допросим сейчас твоего напарника - он все скажет. Ты ведь его натуру знаешь, Кравцов, - добавил Вегер. - И тогда у тебя даже смягчающих не будет. Советую признать свою вину.

- Конечно, печенки отобьете - Клоун все скажет, что захотите.

- Тебе когда-нибудь отбивали?

- Из меня все равно ничего не выбили бы, - Длинный уверенно махнул тяжелой рукой.

- Итак, вы были там ночью?

- Днем, а не ночью.

- В котором часу?

- В два часа дня. Хозяйка прибегала с работы корову доить.

- Через забор нанимались? - не удержался от колкости Бублейников.

Кравцов замолчал. На лбу у него выступил пот.

- Через забор, спрашиваю? - повторил майор. - Как вы попали во двор?

Кравцов молчал.