Тени незабытых предков

Амедео Модильяни умер в Париже в 1920 году, тридцати пяти лет от роду – неоцененный, неразгаданный Артист и знаток поэзии, гений, сознательно утопивший себя в вине и наркотиках. Человек хорошо образованный, культурный, утонченный, кроме работ – неоднозначных, не всегда понятных, противоречиво толкуемых, – он оставил о себе миф как о богемном обитателе Монпарнаса и праздношатающемся завсегдатае парижских кафешек.

Подход организаторов выставки был совершенно другой: они акцентировали внимание на его творчестве, за которым стоят труд и талант. На самом деле, работы и сами говорят за себя: их автор – человек с всеохватным мировоззрением.

И вот, наконец, 13 лет спустя в том же Нью-Йорке, и в том же музее – Modigliani Unmasked. По объему она скромнее, но от этого не менее интересна. На этот раз были представлены ранние работы Модильяни – рисунки и чрезвычайно любопытные сохранившиеся скульптуры того периода, когда в умах французов еще свежо было впечатление от «Дела Дрейфуса» и заключения (ошибочного) «экспертов-графологов», а только-только явившийся из Ливорно в Париж молодой, мало кому известный амбициозный художник, подавая руку новым знакомым, заявлял: «Модильяни, художник и еврей». И вновь – портреты Ахматовой.

Серж Петрофф. 22 ящика с золотом

«Хочешь узнать, как на самом деле вывозили "колчаковское золото"? – спросила одна моя хорошая подруга в Сан Франциско. – Я могла бы познакомить тебя с сыном генерал майора Петрова. Того самого генерала, который в ноябре 1920 года передал на хранение японцам 22 ящика из так называемой Казанской части золотого запаса…»

Ну еще бы я этого не хотела! Не только хотела, я мечтала о такой возможности в течение двух лет, пока жила и работала в Японии и постоянно читала материалы на эту тему, неоднократно поднимающуюся в печати и все больше обраставшую невероятными подробностями, слухами, домыслами… А оказалось, объяснение всей этой истории ожидало меня на другом тихоокеанском берегу – в Калифорнии.

Сергей Павлович Петров, или как называют его здесь Серж Петрофф, дипломированный историк, в прошлом весьма удачливый бизнесмен, старший сын генерал-майора Павла Петровича Петрова, жил в респектабельном и богатом городке Милл-Валли. Ему было 82 года, он был высок, строен, подтянут и моложав. Великолепный чистый русский язык с редкими шероховатостями в ударениях, четкая дикция, прекрасная ориентация в современных российских реалиях и проблемах. Еще лучше он знал историю вопроса, которым занимался много лет. А занимался Сергей Павлович историей Гражданской войны, известной ему не только по документам, научным статьям и книгам, но и услышанной (пусть даже только с одной стороны) непосредственно от участников тех трагических событий – отца и его друзей, русских офицеров белой армии. Потом были годы исследовательской работы в архивах и библиотеках, поездки в Россию, Францию, Чехию…

– Мое увлечение этим запутанным прошлым началось очень давно, – говорит Сергей Павлович. – Я сын генерала белой армии, поддерживавшего правительство эсеровского КОМУЧа в Самаре и впоследствии занимавшего командные должности при различных антибольшевистских правительствах на Волге и в Сибири, и я с самого раннего детства интересовался Гражданской войной. Для моих родителей она так и осталась сердцевиной их сложной жизни, своего рода сагой, которую они должны были передать своим детям и внукам. Мы слушали об их длинном походе от Волги до Тихого океана, старались понять сложную внутреннюю логику родительских убеждений. Я знал лично многих высших белых офицеров – генерала Дитерихса, командующего колчаковскими армиями летом и осенью 1919 года, генерала Ханжина, командующего Западной армией Колчака, легендарного генерала Молчанова, генерала Пучкова, командира 8-й Камской дивизии, и многих других. Знал достаточно хорошо, чтобы понять, почему они стали на путь борьбы с большевиками и приняли участие в той братоубийственной войне.

– Ваша мама тоже служила в армии?

– Маму отец встретил в Челябинске, и потом на протяжении всего так называемого Ледяного похода, изнурительного отступления остатков 2-й и 3-й армий белых на восток они были уже вместе.

– Как Александр Колчак и Анна Тимирева? Он тоже был значительно старше ее, на 19 лет, а она последовала за ним…

– Да, когда они встретились, отцу было 38 лет, он был в чине генерал-майора. Я родился уже в эмиграции, в Харбине.

Колчака тогда, как известно, расстреляли. Когда за адмиралом пришли и объявили, что будет расстрелян, он спросил, кажется, вовсе не удивившись: «Вот так? Без суда?» За несколько часов до расстрела Колчак написал Анне Тимиревой записку, так до нее и не дошедшую, но застрявшую в его следственном деле.