Тени предательства

Осада вражеского корабля всегда представляла собой сочетание противоположностей. Проходя коридор за коридором и помещение за помещением, нападающий мог полчаса не встречать врагов, если не считать растерянных слуг и рабов. А сразу же после этого потратить столько же времени, отвоевывая каждый шаг (очень сомнительное выражение) и убивая одно отделение укрепившихся защитников за другим. Линкор типа «Глориана» был размером с тесный город, и его населяли не только офицеры и специалисты, но и каста рабов, исчислявшаяся десятками тысяч. Большинству из них было суждено жить в лишенных света недрах боевого корабля, дыша слабо вентилируемым воздухом и выбросами топок, однако хватало и тех, кто нес службу на верхних палубах.

Севатар прорубался через них, практически не сбиваясь с шага. Цепная глефа стучала и работала с перебоями, забившись мясом уже через считанные минуты. Те люди, кто оказался слишком смелым или глупым для бегства, встретили смерть в жужжании потрошащих их механических зубьев, оставаясь позади разорванными на куски или же изуродованными и брошенными.

На борт телепортировалась сотня лучших воинов VIII Легиона в полной терминаторской экипировке. Оставшийся за ними след опустошения был почти забавен в своей предельной жестокости. На нескольких палубах у Севатара под ногами хлюпало неглубокое болото из крови и порубленного человеческого мяса.

Однако Темные Ангелы не были побеждены. Даже близко не были. Атраментары зачищали палубы, но со всех остальных частей корабля прибывали подкрепления, которые пробивались к стратегиуму, чтобы защитить своего примарха. «Вряд ли он нуждается в защите», - подумал Севатар. Во всяком случае, если судить по их последней встрече.

Он уже убил семерых Темных Ангелов. Один из них окончил свою жизнь как трофей, и шлем воина теперь был пристегнут цепью к поясу Севатара. Для врагов VIII Легиона не существовало более высокой чести. Оставляя такие вещи на память, Повелители Ночи выказывали уважение к павшим противникам.

На следующем перекрестке держали оборону три Темных Ангела в белых табардах, накинутых поверх доспехов черного геральдического цвета. В руках легионеров дергались болтеры. Севатар присел за предоставляющим условное убежище углом, перезаряжая собственное оружие. Он скривил губы, с хрустом загнав на место последний магазин. Их можно было бы легко перебить вблизи, но взять в руки болтер означало уравнять шансы, чего Первый капитан никогда не любил. Он не лгал, говоря Трезу, что до мозга костей принадлежит к Восьмому Легиону. Как и его братья, он никогда не стремился к честному бою. Это было забавно, однако едва ли могло сравниться с преследованием добычи. По крайней мере в этом Севатар был создан по образу своего примарха.

Он рискнул бросить взгляд за угол и отдернулся назад, когда возле лицевого щитка сдетонировал заряд, осыпавший его осколками.

- Это Севатар, - услышал он крики. – Первый капитан. Я его видел.

Он ухмыльнулся, представив создаваемый доспехом силуэт с возвышающимися над шлемом крыльями из темного железа. «Проклятый гребень», - подумалось ему. По нему враги постоянно его узнавали.

Стрельба смолкла. Он услышал сдавленное рычание и лязгающий грохот ударов оружия о керамит. Выскочив из укрытия, Повелитель Ночи сорвался на бег и присоединился к схватке.

Первым чуть не погиб Аластор Рушаль, закованный в такие же черные доспехи, какие были на Темных Ангелах, которых он убивал. На ретинальном дисплее Севатара ярко вспыхнула нострамская руна «Угроза», фиксируя доспех Гвардейца Ворона и крутящийся в его руках грохочущий метеорный молот. Первый капитан развернулся и вонзил свою глефу в спину последнего из Ангелов, дав поработать голодным зубьям. Он прикончил поверженного воина, обрушив подошву на горло противника.

Он не обращал внимания на разукрасившую доспех кровь, равно как и на лежащие под ногами тела воинов. Один из них протянул ослабевшую руку, бессильно царапая пальцами сапоги Севатара. Тот вытащил болтер и выстрелил вниз, даже не удосужившись посмотреть в ту сторону.

- Ты не поверишь, как я тут оказался, - заявил он Рушалю.

Ворон не ответил. После Исствана V он вообще ни на что не отвечал. Сложно разговаривать без языка.

Когда он приблизился, вокс-сеть захлебнулась мешаниной воплей. Десятки лет восприятия накладывающихся друг на друга вокс-переговоров и расшифровок потока рунических данных на глазных линзах лишили ожидающее его зрелище загадочности, однако величие момента все же оказалось поразительным.