Тени предательства

Запыхавшись, в покрытой рубцами броне, Севатар ворвался в пятнадцатый атриум – один из многочисленных магистральных узлов верхних командных палуб. Он шел по туннелям, которые были покрыты телами мертвых слуг, однако от масштабов творящейся бойни с его губ сорвался нечастый смешок. Цифровые изображения и сообщения о смерти не имели ничего общего с реальностью. Атраментары и Повелители Ночи со «Свежевателя» стояли по колено в трупах, сражаясь среди сваленных в кучи тел слуг, сервиторов, охранников, Темных Ангелов и собственных павших братьев. Они бились спиной к спине, сжимая круги и до последнего отбивая волны подкреплений Темных Ангелов, которые прибывали из соседних туннелей.

Ему ни разу не доводилось видеть менее эффективного последнего боя на менее пригодной к обороне позиции, чем эта, однако причина была вполне очевидной. Здесь встретились примархи, и поэтому здесь бушевала битва. Двое сыновей Императора вели поединок над бьющимися толпами, над грохотом болтеров и натужным скрипом цепных клинков о керамит. Их сражающиеся дети, которые кричали, истекали кровью и умирали внизу, казались тенями рядом с богами.

Впервые после Исствана V Севатар увидел, как его генетический прародитель встал, чтобы вернуть себе славу, которой раньше обладал в избытке. Никто и никогда не смог бы назвать лорда Конрада Керза царственным или же охарактеризовать его как привлекательного, величавого или хотя бы полного жизни. Его великолепие было изможденным и болезненным, а величие – холодным и мертвенным.

Серебристые серповидные когти, словно косы, выступали из кончиков закованных в броню пальцев. На каждом из них плясали сверкающие молнии энергии. Керз двигался не как воплощение плавного изящества, а будто дергающаяся марионетка, управляемая незримым и злобным разумом, который заставлял мертвенно-бледного бога плясать под дудку, вызывающую приступы ликования. Севатару доводилось видеть, как несколько примархов сражались, озлобленно проливая кровь, и их чистая смертоносность была прекрасна. Все они плыли в танце войны – даже Ангрон с его неуправляемыми приступами страдальческой ярости.

Керз дрался иначе. Его движения были более быстрыми и дергаными. Глаза не успевали за рывками, перемежаемыми мгновениями тревожного спокойствия. Каждый миг покоя длился ровно столько, чтобы убедить наблюдателя в реальности происходящего, а затем хохочущий убийца снова заходился в смертоносном припадке.

Это был отец Севатара, каким он выглядел в те годы, когда только принял мантию примарха - существо с костлявыми конечностями, впалыми щеками и глазами, питаемое какой-то мрачной энергией, которая озаряла его взгляд, будто предвестник темного пламени. На плечи ниспадали прямые черные волосы, изредка омываемые брызгами вражеской крови и ничем другим. Улыбка представляла собой отвратительную демонстрацию заточенных зубов между тончайших белоснежных губ. Севатар видел, как Керз сражался с Кораксом на смертном поле бойни у места высадки, когда примарх Гвардии Ворона был вымотан многочасовым сражением и опустошен страшной правдой о предательстве. Видел, как его примарх дважды бился со Львом – сначала в пыли крепостного фундамента на далекой Тсагуальсе, а потом считанные недели тому назад, когда весь бой под дождем абсолютно бесполезного мира занял меньше шестидесяти секунд.

Здесь же его отец впервые участвовал в честном бою. Никаких бесчестных первых ударов. Никакого нападения на ослабленного или деморализованного соперника. Никаких неожиданных атак с полным использованием эффекта внезапности.

Лев бился бесстрастно, жестко экономя силы и движения. Все выпады и парирования исполнялись безупречно, без драматичной дерзости. Керз атаковал, словно его дергали за ниточки, молотя когтистыми руками. Каждый из возможных захватов на мгновение блокировал длинный клинок, а в следующий миг уже уходил мимо.

Севатар опомнился от звука, издаваемого метеорным молотом Рушаля, и оторвал взгляд от искрящихся божеств, бьющихся на платформе наверху. Ворон, словно пропеллером, описывал своим кистенем опасный круг, вращая его вхолостую с гудением ионизированного воздуха. На бойке, которым оканчивалась цепь, шипела кровь. Энергетическое поле выжигало ее, превращая в омерзительно пахнущий пар.

Ворон указал свободной рукой. Воины в такой же черной броне, как его собственная, продолжали выбегать из двадцати коридоров, ведущих в этот проходной узел со свисающими цепями и высокими мостиками.

Севатар перескочил через перила и спрыгнул на другой уровень, врезавшись подошвами в свалку, где несколько его братьев-терминаторов бились с превосходящими силами Темных Ангелов. Первый из противников рухнул, обезглавленный единственным взмахом цепной глефы Первого капитана. Второй лишился руки, а затем большей части лица. Третий и четвертый упали, выпотрошенные одним ударом.