Тени Прерии. Чужой среди своих

Раненым наскоро оказали помощь, перелили несколько декалитров кровезаменителя и раздали стимуляторы, восстановив тем самым боеспособность. Боевой дух, как ни странно, только поднялся — пострадав от действий инсургентов лично, солдаты отбросили все сопливые рассуждения о гуманности и были вполне готовы рвать противника зубами. Вот только увы — противника не наблюдалось. Оставалось только сидеть внутри громыхающего по ухабам железного гроба и ждать что произойдет раньше — взрыв мины, отправляющий все на небеса, или команда «выйти и вступить в бой».

Разведка за этот эпизод получила фитиль, хотя обнаружить замаскированные позиции чертовых автоматических минометов не было никакой возможности. Что и подтвердилось еще не раз. Правда теперь противник массированных засад не устраивал, «баньши» работали с максимальной дистанции почти три километра (куда разведка попросту не добиралась, чтобы не попасть в засаду), они стучали в броню стальным градом, не давая расслабиться.

Боевой дух от этой «погоды» все более падал, особенно среди тяжелой пехоты, которая в своих скафах была не в состоянии поместится в транспортный отсек, и была вынуждена ехать на внешней подвеске. Эти ребята, даже при полном попустительстве начальства, оставляли свою «скорлупу» и перебирались вовнутрь. Потери среди них сократились — снаружи оставалась только дежурная смена, но техника потихоньку выходила их строя.

Все мечтали о том моменте, когда подлый враг, наконец, покажется в прицеле.

* * *

Савельев внимательно рассматривал следы, оставленные широкими колесами в пыли укрывающей твердую как бетон грунтовку. След этот ему активно не нравился. Во-первых, он никак не мог понять, какое транспортное средство их оставляло. Причем оно ему было наверняка знакомо, периодически мелькающее на окраинах сознания, смутное узнавание говорило об этом совершенно ясно. Но, увы — верткая мысль в руки не давалось. Видимо его не выпускал из подсознания барьер «здравого смысла». Дело в том, что оставляющих странные следы машин было несколько, одни он вроде как «опознал». Но слишком уж абсурдно было предположить, что среди колонны беглецов движется… «говнососка».

Какие черти занесли машину ассенизационной службы в такую даль, Василий предположить не мог, потому и о своих подозрениях пока никому не сообщал. Возможно, бочку просто где-то сбросили, а машину использовали как платформу, но «мозг» БРДМ[22] с ним не согласился, ссылаясь на какую-то «развесовку». Две оставшихся машины были идентичны и, скорее всего, еще более экзотичны. Во всяком случае, в голову пока не приходило никаких ассоциаций.

Но на войне все необычное положено считать опасным, и потому за этими следами Савельев приглядывал особо. Поэтому и не проворонил «во-вторых».

Во-вторых, только что глубина оставляемой коли изменилась и совершенно неожиданно стала несколько глубже, чем была. Это было не гарантировано, все же что-то разобрать на изъезженной десятками колес грунтовке что-то сложно, но… интуиция вовсю кричала: «что-то не так!».

Увы, у начальства имелось свое мнение на этот счет. Ожила связь:

— «Орлан», машу вать, что вы там копаетесь?

— «Ганглий», необходимо осмотреть место.

— «Орлан»… ……ть! Пока вы… будете осматриваться, нас… с той горки что у тебя за спиной, так… что… не…!

— Есть досмотреть господствующую высоту! — пришлось плюнуть и «мухой» нестись на торчащий в трехстах метрах холм. В конце концов, что тут необычного? — сломалась машина, вот на соседку и перегрузили весь вес что она везла.

С возвышенности аппаратура осмотрела окрестности в поисках противника и пригодных для засады мест. Первого обнаружено не было, но по одному из овражков слева от дороги автоматика даже решила отстреляться (ее истерически поддержали в пару стволов со стороны колонны — нервы у всех были явно на пределе). Ответного огня не последовало и дозор двинулся назад, навстречу колонне, уже внимательней рассматривая обочины и окрестности. Разведка всегда проходит чуть не втрое больше, чем все остальные…

Ровно посредине пути Василия, наконец, пробило понимание, что не так было в изменившемся следе шин — непонятные машины были пятиосными тягачами, и не так давно их вовсе не нагрузили, а наоборот — разгрузили и спустили воздух из трех колес с каждой стороны, чтобы замаскировать этот факт. Другого объяснения странный след не имел, и Савельев судорожно давил кнопку экстренного вызова на тактическом дисплее, в то время, как интуиция уже во всю глотку орала — «ты опоздал!».

Как обычно, эта зараза не ошиблась.

* * *

Игорь мотылялся внутри душной провонявшей потом и страхом коробочки БМД. Жара, вибрация и духота буквально вынимали душу. В этом не было ничего непривычного, не одна тысяча километров пройдена в точно таком же «братском гробу», но война оказалась совсем непохожа на учения. Страх липким туманом висел в затхлом воздухе, выматывая быстрее и сильнее любых телесных страданий.