Тени Прерии. Чужой среди своих

Например, как двоим, крепко хильнувшим мужикам, захотелось еще догнаться и они поперлись через все село к Морковне у которой был самый забористый самогон. Причем, просто так им идти было скучно и в итоге они вовсю подбадривали свое перемещение исполнением арии князя Игоря. Выбор репертуара, судя по всему, принадлежал мне, поскольку Петрович слов не знал и только подвывал мотив.

Загадочная Морковна с исконным женским долготерпением наблюдала четыре попытки штурма собственных ворот, сопровождавшихся громогласными военными советами на тему — куда они открываются и не проще ли будет перелезть. В итоге ворота пали (хорошо хоть не буквально) под скоординированным натиском и решительными усилиями, а хозяйка, поигрывая дубовым засовом от хлева из сотого бруса, смогла вежливо поинтересоваться — «чего надо, гости дорогие».

Простой вопрос вызвал некоторое замешательство, поскольку в пылу штурма цель его несколько подзабылась. Выяснение цели мероприятия могло сильно растянутся, а то и вовсе иметь непрогнозируемые и особотяжкие последствия, хотя-бы по тому, что среди рассматриваемых вариантов были и предложения как руки и сердца, так и более конкретных истосковавшихся по женскому вниманию частей мужского организма.

Впрочем Морковна оказалась слишком опытной, чтобы принимать всерьез пьяные обещания (оно и хорошо, как вспомню этот сотый брус привычно лежащий на сгибе локтя женской ручки, мало отличающейся от Леночкиной ножки, так и вздрогну), и четко знать — чего им (мужикам) на самом деле надо. В итоге новая четверть (по цене бутылки хорошего коньяка) со словами — «вот, на карбиде настоянный!» появилась как по волшебству, задолго до того как «совет в филях» пришел к единому мнению.

Потом была какая-то древняя бабка которая, нервно крестясь, всунула нам полбочонка «совершенно изумительной капустки»… Потом Петрович громогласно уверял что Хозяин — его лучший друг… и Колобок его лучший друг… И вообще, во всем мире между людьми должен царить мир и уважение. Вот Колобок меня уважает… «И я тебя уважаю!»… «И ты… А ты это кто?»… В итоге, методом бесконечной рекурсии, все же пришли к решению что — «все друзья должны друг друга уважать, а те кто тебя уважают — это и есть настоящие друзья».

Под конец, всплыло сакраментальное — «вот мы хорошо сидим, а Хозяин и лучший друг Петровича — в лесу. Получается, что неуважение мы к нему проявляем». В итоге, прихватив с собой недопитую четверть и остатки на дне бочонка «замечательной капустки», два закадычных друга поперлись в лес.

К Хозяину. Уважение оказывать.

* * *

Осознание своего места во вселенной вернулось рывком. Вовремя. Хотя и все равно безнадежно поздно. Оглядев разом протрезвевшего Петровича, на его побелевшей физиономии увидел отражение схожих с собственными мыслей. Из позитивного было только то, что хотя-бы стволы мы умудрились не забыть, на чистом рефлексе надо сказать, на этой милой планете с оружием даже в спальне расставаться не стоит. Итого: «Астра» у меня, двенадцатого калибра вертикалка у Петровича. Все остальное, начиная от экипировки и заканчивая где-то потерявшимися бутылкой и закуской — в минусах.

Пожалуй, настало время успокоить совесть каким-нибудь зароком — «если выживу, то больше НИКОГДА не буду мешать психотропное со спиртным, чтобы там не писали в инструкции по применению…».

Самое поганое в ситуации — занесло нас довольно далеко, что, надо сказать, само по себе было чудом объяснимым только тем, что местные обитатели явно ох… охренели, от такой наглости, когда парочка упившихся в стельку ввалились в их лес, ругаясь как сапожники и разя во все стороны перегаром. У пьяных и влюбленных, говорят, есть персональный ангел хранитель, а с сумасшедшими не рискует связываться даже голодный хищник. Наверно боится заразиться.

Второй неприятностью была причина, по которой мы разом протрезвели. Отмотав назад ленту памяти стало понятно, что последние минут десять психика испытывала просто невыносимое давление чужого взгляда. Видимо все же нашелся в окружающем пространстве кто-то по-настоящему голодный. А опьяненное сознание не реагировала на очевидную угрозу, пока уровень адреналина не превысил критический порог.

Попытка совершения ретирады не встретила сопротивления, но и ощущение взгляда все не пропадало, более того он явно приблизился — похожие ощущения наверняка испытывает цепляющаяся за спасательный круг жертва кораблекрушения, не видя, но буквально кожей чувствуя как вокруг нее нарезает круги треугольный плавник. Ограниченная видимость — лес был с густым и зеленым подлеском, в котором кто-то кого-то время от времени то ли жрал, то ли совсем наоборот, никак не прибавляла душевного спокойствия и уверенности даже в следующей секунде. В такие места и с профессиональным тепловизором соваться можно только сработанной командой или с «роем мошек» — беспилотников.

Пусть и не совсем обычные визоры, с совсем необычными программами на борту, в текущих условиях помогали на огорчение мало.