Тени прошлого

Муштак выкурил три сигареты, выпил остатки чая, принял решение, которое требовало согласования с Табраем. Потом он убрал явные следы и двинулся в обратном направлении.

Хазани вышел к дому через двадцать пять минут, но это ночью. Он знал, что днем дойдет быстрее.

Ламис так и сидела во дворике.

Она облегченно вздохнула и сказала:

– Наконец-то.

– Ты что, не ложилась?

– Легла, но уснуть не смогла. Встала. Здесь как-то покойней.

Муштак обнял жену.

– Я очень люблю тебя.

– И я люблю. Ты все сделал?

– Да.

– У тебя получится?

– Да. Завтра еще с отцом посоветуюсь. Кстати, он разрешил мне называть его так.

– Это говорит о многом. Но он всегда уважал тебя, как бы ты ни вел себя, что бы ни говорил.

– Пойдем в дом. Скоро рассвет. Надо хоть немного поспать.

С утра начались поминки. Люди приходили со всего кишлака, выражали соболезнования, кушали самую обычную еду.

Дия спала после обморока и не могла обслуживать односельчан. Главная работа легла на плечи Ламис, ее тети Халиды, жен соседей. Матери помогала Надия. Муштак же встречал людей.

Пришел старый Табрай.

После короткой трапезы он отвел зятя в сторону и спросил:

– Ты был на холмах?

– Да.

– Незаметно, что ты провел бессонную ночь.

– Нам с Ламис удалось несколько часов поспать.

– Ты что, брал ее с собой?

– Странный вопрос, Амир, не находишь?

– Я разрешил тебе называть себя отцом.

– Тем более странный вопрос. По-твоему, за двадцать шесть лет жизни в Афганистане я не усвоил, что война – не женское дело? Нет. Я не брал с собой Ламис, вообще никого, ходил один. Жена просто не могла уснуть, ждала меня.

Табрай прикурил сигарету и поинтересовался:

– У тебя есть план?

– Да. Я хотел обсудить его с тобой. Но здесь это вряд ли удобно. Зияк в доме. Пришел, сволочь!

– Имеет право. Даже должен по воле своих хозяев. В том, что мы беседуем здесь, нет ничего странного. Выкладывай, что ты придумал.

Муштак озвучил основные пункты своего плана.

Табрай внимательно выслушал его, затушил окурок и проговорил:

– Значит, тебе нужен еще один надежный человек?

– Да. Он ничем не рискует.

– Пусть так, но человек должен быть надежный.

– Лучше не из нашего селения.

– У меня есть товарищ в Баджи. С ним живет сын Рахим. Это надежные люди. Когда тебе потребуется второй человек?

– В день акции, то есть в пятницу, послезавтра.

– Но в пятницу праздничная молитва.

– Вот именно. Мужчины соберутся у мечети. Там мы покажем Зияку всех наших.

– Но тебя и Бакара не будет.

– Мы появимся в кишлаке после молитвы. Зияк нас увидит. То, что он не заметил нас раньше, ничего не значит. Мы могли помолиться и в Кабуле.

– В Кабуле? – Табрай с удивлением посмотрел на зятя. – Но вас же там не будет.

– Почему? Разве ты не можешь послать нас в город?

– Зачем?

– По делам.

– В пятницу?

– В четверг. А мы задержимся.

– Что за дела?

– У меня нехватка запчастей. Бакару нужны лекарства для Будура.

– У Будура есть отец.

– Он убит горем и не оставляет мальчика одного. В конце концов, кому какое дело до того, что мы делали в Кабуле? Главное, что отправились туда в четверг, задержались там и вернулись домой сразу после молитвы.

– На чем приехали? Ведь вы уйдете к холмам пешком? Высылать туда машину за вами нельзя. Это слишком опасно.

– Не надо ничего высылать. Зияк видит далеко не все. То, что он пропустил машину, его проблемы. А вот у кого мы остановились на ночь, это надо хорошенько продумать.

– Это просто. Вы могли остановиться у Мохаммада Даяра.

– Отца майора НДБ?

– Да, я свяжусь с ним, он подтвердит.

– Прекрасно. Мне нужны будут мины.

– Возьмешь в схроне.

– Ты разрешаешь?

– Вчера тебе мое разрешение не требовалось.

– Так то вчера было. Хоп, отец, я понял.

– Вечером, как договорились, придет Бакар. Или это пока не обязательно?

– Пусть приходит. Нам с ним предстоит действовать согласованно, поэтому чем раньше начнем подготовку, тем лучше. А вот сын твоего товарища из Баджи может спокойно добраться до холмов и в пятницу, чтобы здесь лишний раз не светиться.

– Когда точно он должен быть там?

– В восемь утра.

– Может, ты перенесешь акцию на понедельник? Все же пятничная молитва – наш священный долг.

– Я бы перенес, но посуди сам. Ведь время пятничной молитвы – самое удобное для нападения. Американцы прекрасно знают, что она значит для мусульман. Патруль пойдет в расслабленном состоянии. В этот момент, когда все правоверные собираются в мечетях, на площадях, угрозы им ждать не от кого. А мы помолимся и у холмов. Всевышний простит нас.

– Ты слишком легко относишься к нашим традициям и обычаям.

– Так у меня учитель был хороший.

– На меня намекаешь?

– Не намекаю, а утверждаю. Говорю вполне серьезно.

Табрай вздохнул:

– Ладно, занимайся тут, вечером поговори с Бакаром. Я предварительно подготовлю его к тому, что ему предстоит делать.

– Да я и сам могу.

– Он мой сын.

– Хорошо, вопросов нет.

– Я к себе.

– Да, отец, благодарю.

– Мы еще встретимся до пятницы?

– Конечно, завтра.

Табрай покачал головой и ушел.

Муштак вернулся в дом.

Поминки закончились во втором часу дня. Потом женщины взялись за уборку.