Тени прошлого

– Он как-то очень по-хозяйски с ней разговаривал, когда пришел ее искать. Ты тогда как раз ушел. А Эндрю появился и забрал ее с собой.

Дэмиан чуть раздраженно поморщился:

– Эндрю был на обеде, куда ей пришлось пойти, и сейчас ее родители действительно считают, что она встречается с ним. Поскольку и Эндрю разделяет это заблуждение, Серена не стала сегодня выяснять с ним отношения. Но наверняка скоро это произойдет.

Я задумался. Мне показалось из его слов, что Серена с Эндрю и впрямь вместе, и эта мысль вызвала у меня отвращение. Дэмиан же у меня на глазах преувеличивал свои шансы, хотя на самом деле добыл лишь один поцелуй. Даже притом, что тогда мы были намного невиннее, один поцелуй практически ничего не значил.

– Ты пойдешь на ее бал? – спросил я.

– Он еще спрашивает! Я для этого специально останавливаюсь в Грешэме.

Я никогда не был достаточно уверенным в себе человеком, хотя даже не знаю, почему так получилось. Да, я был не слишком красив в молодости, но довольно умен и общителен. Родители меня любили, в этом я не сомневаюсь, и друзей у меня всегда было много. Девушки тоже не были непреодолимой проблемой, хотя некоторые, может быть, и подыскивали варианты получше. Я даже ладил с сестрой до ее замужества. Но при всем том я был нерешительным и поэтому восхищался Дэмианом. Никакие крепостные стены не могли сдержать его натиск, и я ему завидовал. Даже сейчас, когда я желал, чтобы его заковали в кандалы, залили бетоном ноги и бросили на дно моря. Даже когда я представлял, как его густые волосы колышутся прибоем, а рыбки снуют в его зияющих глазницах, я невольно чувствовал восхищение.

– Леди Клермонт тебя пригласила?

– Еще нет, но пригласит. Кандида и Серена договариваются между собой. Серена скажет матери, что я нравлюсь Кандиде.

Дэмиан смотрел на меня, говоря все это. В качестве алиби идея была вполне разумна, и леди Клермонт наверняка ей поверит, поскольку Кандиде нравились все лица мужского пола. Но был в этих словах и еще один смысл, который Дэмиан не до конца продумал, прежде чем произнести. Он ощутил досаду, когда они еще звенели в воздухе. Поскольку из его речи следовало, что, если леди Клермонт хотя бы на секунду заподозрит, что этот мужчина проявляет интерес к ее дочери, его не примут в этом доме.

– Все нормально, – ответил он на мой невысказанный вопрос. – Я понимаю такой тип людей. Я знаю, что смогу заставить ее полюбить меня.

На самом деле он явно не понимал такой тип людей, как леди Клермонт, так же как и ее мужа, и никого в их мире. И главным образом потому, что этим людям ни тогда, ни сейчас не было интересно, чтобы их понимали такие, как Дэмиан Бакстер. Мне даже кажется, что в иных обстоятельствах он вполне мог бы понравиться леди Клермонт. Она оценила бы его юмор и уверенность в себе, может быть, даже допустила бы в свой круг в качестве одного из образчиков реального мира, которых подобные семьи стремятся заполучить себе в дом. Но не более того.

Глава 12

Я не из тех англичан, что ненавидят Лос-Анджелес. Я не как те актеры и режиссеры, которые утверждают, что каждый проведенный там день – каторга, что там все так фальшиво, что каждая лишняя минута грязнит им душу и они вопят от радости, когда их самолет улетает из международного аэропорта Лос-Анджелеса. Наверное, некоторые из них говорят правду, но, думаю, не многие. Чаще они просто стыдятся своей тяги к благам, которые может предоставить только Голливуд, и хулят само это место и все, что там происходит, боясь потерять уважение среди собратьев, оставшихся в Блайти[65]. До описываемой поездки я побывал там только однажды, много лет назад, когда хаотично искал славы и богатства. Но за последние годы я приезжал туда несколько раз и всегда оставался доволен. Это категорически жизнеутверждающее место, и после долгого периода, проведенного в британском пессимизме, приятно бывает взглянуть на светлую сторону жизни. Я знаю, что местные доходят до крайностей. Но все равно во всем этом есть какой-то порыв – «давай! Давай! ДАВАЙ!» – что действует тонизирующе на удрученную душу. Я люблю там бывать.