Тени прошлого

— Не совсем, — помявшись, ответил следователь. — Есть еще один, очень серьезный сигнал…. Это наркотики. А если быть точнее, их транспортировка за кордон.

Лустенко не скрывая удивления, уставился на следователя. Но лицо того продолжало оставаться непроницаемым и серьезным, и взгляд его не юлил. Даже мешки под глазами стали заметно меньше.

— А ты оказывается, не так уже прост, парень, — думал Лустенко, внимательно вглядываясь в лицо оппонента. — Похоже, прощупываешь меня?.. Ну-ну… давай, давай.

Но как бы там, ни было, следователь определенно начинал ему нравиться. У него даже промелькнуло что-то похожее на угрызение совести, что не предложил тому напитка. Лустенко чувствовал, что информацию о наркотиках следователь выложил ему явно с каким-то умыслом. Но каким?..

— И все же интересно, — продолжал рассуждать сам с собой Лустенко. — Сколько еще таких парней переваривающихся в котлах правоохранительных органов, конфликтует с собственной совестью и порядочностью. Однако ответа не нашел. Он миролюбиво предложил следователю сигарету, дал прикурить, закурил сам. В том, что следователь именно из той категории людей, о которой только что думал, он не сомневался.

Оба продолжали молчать. Первый, — потому, что все, что мог сказать, сказал. Второй, — что его услышал и понял. Поэтому оба одновременно поднялись, и одновременно пожали друг другу руки…

Только Хромов расположился за столиком небольшого придорожного кафе, в котором ему назначил встречу Лустенко, как появился тот сам. Почти сразу официант поставил перед каждым чашечку кофе, и также быстро исчез, как и появился.

В небольшом зальчике кроме них никого не было. Да и не могло быть, — на двери с внешней стороны уже виднелась табличка с лаконичной надписью «Закрыто. Санитарный час». И если не считать «копейки» Хромова, «Ниссана» Лустенко, да машины его сопровождения, автостоянка была также пуста.

— Ну, вот, Федор, — подал голос Лустенко, беря чашечку с кофе, — вот здесь и переговорим…. У Махмуда, старого моего приятеля, хозяина этого кафе, нам никто не помешает.

В зале неназойливо звучала легкая восточная мелодия. Не забивая ее, ровно гудел установленный прямо на стойке бара вентилятор. Из прикрытой ситцевой занавеской двери на кухню доносился запах готовящегося шашлыка.

— Ну, Федя, давай рассказывай все по порядку, что происходит на хозяйстве, а потом я расскажу, по какому поводу выдернул тебя сюда. — Лустенко словно сбрасывая с себя усталость, медленно провел рукой по лицу, поднял чашечку с кофе, и осторожно поднес ее ко рту.

Рассказ Хромова, который изредка прерывался уточняющими вопросами Лустенко, длился около часа.

— Так, Федор. Картина, что ты нарисовал, предельно ясна. Она лишь еще раз подтверждает начавшуюся вокруг автохозяйства возню. Какую? Сейчас попробую все доходчиво объяснить…. И не обижайся, если скажу, что не так…

— Ну, чего уж там, валяй, — усмехнулся Хромов, беря протянутую Лустенко сигарету.

— Итак, Федя, — Лустенко выпрямился на стуле. — Как Я уже сказал, вокруг автохозяйства идет крупная игра. И она далеко не случайна. А причина в том, что это предприятие, представляющее собой крупную автобазу рефрижераторов и большегрузных «дальнобойщиков», пожелал вдруг приобрести довольно влиятельный в бизнес кругах СНГ человек…

— И ты думаешь, Гордый выдержит этот натиск? — глухо спросил Хромов.

— Федор, Федор, — покачал головой Лустенко, — твой Игорь Петрович, лишь один из многих соучредителей, которому дозволено откусывать только маленький кусочек от этого огромного пирога.

— Понятно, — кивнул Хромов, хотя, если честно признаться, понял далеко не все.

Лустенко поднял руку и пару раз щелкнул пальцами. Пустые чашечки мгновенно были заменены новыми. Притушив сигарету в пепельнице, он внимательно посмотрел на Хромова.

— Так вот, — продолжил он. — Этот довольно влиятельный в бизнескругах человек, неожиданно предлагает фактическому руководителю концерна, с которым, кстати, давно знаком, и который, также как и он влиятельное в бизнескругах лицо, уступить это автохозяйство… Что? Сложно понять? — усмехнулся Лустенко, посмотрев на осоловелого Хромова.

— Да нет, все понятно, — встрепенулся тот.

— Ну, тогда слушай дальше…. Первый, конечно же, получает отказ. И это естественно. Какой — же идиот будет продавать курочку, которая вот-вот начнет нести золотые яйца…. Что дальше? А дальше, как в пословице, — «паны дерутся, а у холопов, чубы трещат». Кто паны, ты уже понял. А холопы? С одной стороны прокуратура, в лице старого моего знакомого Веригина. А с другой, — мы с тобой…

— Ты что знаком с ним, Виктор Иванович? — Хромов поднял удивленный взгляд на Лустенко.

— Да. Имел счастье быть с ним в одной учебной группе в высшей школе КГБ. Пять лет, терлись бок обок… а не виделись уже более двадцати лет. Здесь, в вашем городе, еще один мой однокашник…. Да ты его знаешь. Он и рекомендовал тебя мне…

— Павел, что ли?

— Точно, он. Ты не обижаешься на него?

— За что? — удивился Хромов.

— За то, что «нашел» тебе беспокойную работу.

— Вчера обижался, а сегодня уже нет, — улыбнулся Хромов, пригубляя чашечку с кофе.