Тени прошлого

— Так чем, Семен, я обязан тебе? Ты же хотел видеть меня не для обмена любезностями? — Павлу захотелось закурить, но, пробежав глазами по столу и не обнаружив на нем пепельницы, от своих намерений отказался.

— А ты не догадываешься, Павел Александрович? — барственно откинулся в своем кресле Веригин.

— Ума не приложу, зачем я тебе вдруг понадобился, — пожал плечами Павел.

— Эх, Павел Александрович, Павел Александрович, — снова покачал головой Веригин. — У нас в городе наш однокашник Витя Лустенко, с которым ты встречаешься, а говоришь, понятия не имею.

— Ну и что? — снова пожал плечами Павел. — Что-то я не пойму тебя, Сеня. С каких это пор встречи с однокашниками стали считаться криминалом. А как тогда наша сегодняшняя встреча с тобой?

— А ты знаешь, о цели его приезда в наш город? — ответил вопросом на вопрос Веригин.

— Знаю. Деловая.

— А если конкретнее…

— А если конкретнее, Сеня, ты можешь спросить его об этом сам.

— А ты не мог бы мне в этом помочь? — Веригин посунулся на полировку стола, — так сказать, по старой дружбе. Ты же знаешь, мы никогда с Лустенко не были друзьями…

— Ты что же, Сеня, уж не вербовать ли меня собрался? — усмехнулся Павел.

— Что ты, Павел Александрович, такие экземпляры, как ты, вряд ли пойдут на вербовку, — неприязненный взгляд Веригина, не останавливаясь, скользнул по лицу Павла.

— Слушай, Сеня, — Павел уперся жестким взглядом в Веригина, — не юли вокруг, да около. Говори, что от меня надо.

— Хорошо, я был уверен, что мы поймем друг друга. Я знаю, что ты можешь мне связаться с Лустенко. Передай, что я хотел бы встретиться с ним.

— Не обещаю, но попробую передать, если он только не уехал.

— Не уехал, не уехал, — усмехнулся Веригин. — Здесь, — протянул он Павлу свою визитку, — все мои телефоны. Пусть позвонит. Я согласен встретиться с ним в любой, — официальной, и неофициальной обстановке…

Павел вышел на Лустенко по мобильному телефону сразу, как только оказался в своем автомобиле…

— Боже-е мой! Витя! — явно с наигранным радушием раскинул в разные стороны руки Веригин, поднимаясь из-за стола навстречу гостю.

— Проходи, проходи, присаживайся. — Он подхватил Лустенко под локоть, и подвел к стоящему напротив стола креслу.

— Это сколько же мы не виделись? — деланно засмеялся он, опускаясь в свое, похожее на царский трон, кресло.

— Да уж, пожалуй, перевалило уже за двадцать годков, — в тон ему ответил Лустенко.

— Летит время, лети, — с грустью покачал головой Веригин, и вдруг, его словно прорвало. А помнишь, Балашиху?.. Кабак, «Бычий глаз»! В кабак тот пускали только наших, с «Объекта»!

Закатив глаза, Веригин захохотал, — а какую брюнетку ты там отхватил!.. А? — подмигнул он и снова закатил глаза.

— Не я, Сеня, не я…. Ты перепутал…. То был Женька Боровик…

— А…да, да… Точно, Женька…. Вот летит время, — явно сбавляя пыл наигранного радушия, забормотал Веригин и, достав платок, трубно высморкался. Интересно, где он сейчас?

— В Киеве. Тоже на пенсии…

— Ну, и как ты меня нашел? — прервав гостя на полуслове, Веригин неожиданно прошелся он барственным взмахом руки по кабинету.

— Слов нет, Семен, слов нет! — Зная слабость Веригина к роскоши, и подыгрывая тому, поднял обе руки Лустенко. — Один полированный стол, что значит, — махнул он по полировке рукой.

Знал Лустенко, как шагал его однокашник по этой жизни. Ради карьеры шел буром, сметая все и вся со своего пути, забывая при этом, что существует еще и совесть, и порядочность, отдавая предпочтение лжи, лести, угодничеству и подлости.

И наблюдая сейчас за этим самодовольным, обрюгсшим с висящими брылями, лицом, которое и близко не напоминало того юного старшего лейтенанта с факультета военной контрразведки, Лустенко с неприязнью думал, сколько на совести этого человека загубленных судеб. На память неожиданно пришел случай с сыном своего товарища, в те далекие годы, — заместителя командира авиационного полка далекого Приморья.

Сын его тогда был курсантом выпускного курса высшего военного авиационного училища летчиков, который курировал отдел военной контрразведки, руководимый Веригиным…

А началось все с того, что в одной из дискуссий, спровоцированных агентом из числа курсантов, этот паренек имел неосторожность усомниться в правильности политики СССР области экономического строительства…. И все. Сотрудник Веригина, с его санкции, заводит на паренька дело оперативной проверки с окраской «Антисоветская агитация и пропаганда». А дальше? Дальше все, как обычно бывает в подобных случаях: Паренька исключают из кандидатов в члены КПСС, и, конечно же, из училища. Из Приморья срочно прилетает отец. Встречается с начальником училища, который, беспомощно разводя руками, ссылается на Особый отдел. От встречи с отцом паренька, Веригин уклоняется.

Немного позднее Лустенко связывается по телефону с Веригиным. Тот клянется, что лично будет ходатайствовать о восстановлении отчисленного через год, но…. Абсолютно ничего не делает…