Тени прошлого (ЛП)

— Потому что свидание пройдет в Лондоне, видишь ли, я не собираюсь дарить завтрашнюю тему для обсуждения ни одной газетенке, — Люциус повесил галстук на вешалку к костюму и упаковал законченный комплект в чехол. — Хотя и надеюсь, что когда-нибудь мы сможем с ней открыто показываться на людях в магическом сообществе и не ограничивать себя пребыванием в мире маглов.

— И все же, как я погляжу, ты соприкасаешься с их миром все больше и больше. Этот костюм уже которая по счету магловская одежда, купленная за последнее время? — поддразнил отца Драко, на что тот кивнул на еще один чехол и даже расстегнул молнию, чтобы показать сыну элегантный черный фрак от того же дизайнера.

— Ничего не скажу, знаешь, мне стала нравиться их одежда. А джинсы так и вовсе оказались весьма удобной штукой, — явно довольный Малфой-старший упаковал костюм обратно.

Понятно было, что покупал он вещи уж точно не путем похода по магловским магазинам, а перепоручив это кому-то, но даже сам факт их наличия у отца говорил Драко о многом.

— И все же меня, например, продолжают безумно раздражать дурацкие книги, которые Элиас так любит. Какая-то ерунда о котах в шляпах и непонятных существах Сэмах или как-их-там, а еще эти нелепые игры, правила которых просто не имеют никакого смысла. Жду не дождусь дня, когда смогу наконец, как отец, подарить ему книги и игрушки, подходящие для маленького волшебника, а не эту магловскую ерунду.

— Ну… судя по тому, что происходит сейчас в твоей жизни, ожидания эти сбудутся уже скоро, — заметил Драко, наблюдая, как отец легким движением палочки отправляет одежду в свою спальню. Люциус явно нервничал и даже не скрывал этого, что немало забавляло его старшего сына.

— Надеюсь, что ты окажешься прав, и мне не придется долго таить свое родство с Элиасом. Тем более теперь… уж коли у нас с Гермионой возникли еще и личные отношения. Думаю, мальчик заметит это так или иначе, и шокирующих вопросов от него посыплется еще больше, — в десятый раз за последние несколько минут поглядев на часы, Люциус невольно забарабанил пальцами по столешнице.

— Боишься, что ли? — наслаждаясь замешательством отца, усмехнулся Драко и тут же отметил, как тот нахмурился и грозно зыркнул на него в ответ на эту самодовольную ухмылку.

— А сам-то как думаешь? Это мое первое свидание за последние почти тридцать лет, — Люциус провел пятерней по волосам и откинулся на спинку кресла.

Память услужливо подкинула воспоминания о том, как, еще учась на седьмом курсе, он начал ухаживать за Нарциссой. Тогда все происходило по правилам: одни они практически не оставались (Андромеда почти всегда была третьей, кто присутствовал на свиданиях, а когда она оказывалась занятой, то неподалеку постоянно маячил кто-то из домовиков семейства Блэк). Да вообще, по сути, он и остался то с Нарси наедине лишь в первую брачную ночь, что заставило обоих больше нервничать, нежели наслаждаться долгожданным уединением. Сейчас все по-другому. Гермиона не нуждается ни в каких компаньонках, и они смело могут находиться только друг с другом.

«Да что говорить? Я не просто могу находиться рядом! Могу дотронуться до нее, поцеловать ее. И все это без чужого надзора или вмешательства…» — Люциуса пугала эта ситуация, но одновременно и опьяняла.

— Скажи, а ты полностью уверен, что хочешь начать отношения с Грейнджер? — от раздумий его оторвал вопрос Драко, который, наклонив голову, внимательно и даже чуточку тревожно рассматривал отца. — Понимаешь, она все ж таки воспитывалась не в нашем мире… Не в чистокровной семье, и даже не просто в волшебной.

— Что ты имеешь в виду? — Люциус слегка напрягся.

«Нет, Драко не может начать переубеждать меня из-за того, что Гермиона маглорожденная… Этого не может быть. Кто, как не он, знает, что пережила наша семья и как много потеряла из-за прошлого невежества и расизма?»

— Я сейчас о том, что маму воспитали, как чистокровную леди. А это означает не только знание этикета и волшебных родословных. Ее, прежде всего, учили «знать свое место», то бишь закрывать глаза на некоторые твои шалости, скажем так. Пойми, отец, Гермиона Грейнджер — не та женщина, которая, отвернувшись, закусит губу и тихо поплачет в уголке. Это — не к ней! Думаю, она вообще не потерпит измены. И связать жизнь с такой женщиной, это означает для тебя то, что многое, очень многое, придется изменить в своих устоявшихся многолетних привычках, — предельно конкретно пояснил Драко. И Люциус поймал себя на мысли, что все, произнесенное сыном звучит жестко, но справедливо.

— А теперь послушай меня, сын, — помолчав несколько мгновений, отозвался он. — За последние несколько лет я понял одну вещь: прежний образ жизни потерял для меня привлекательность. Прежние предрассудки перестали волновать. Прежние убеждения кажутся нелепыми. Я не кривлю душой, говоря тебе об этом, поскольку это — правда. Не могу сказать, что изменения случились вдруг и молниеносно, но они случились, и теперь на многое я смотрю по-другому. Что касается измен… Поверь, мне абсолютно неинтересны другие женщины. Только она. Почему — не знаю.