Тени Солнца

Боги использовали собственный язык, понимать который она научилась далеко не сразу. Они редко обращались к ней, чаще наблюдали украдкой, но быстро пропадали. Айсулу терпеть не могла, когда за ней подглядывали.

— Пусть их игры не коснутся нас, бабушка, — взмолилась девушка.

— Пусть их гнев обойдет нас стороной, — морщинистые веки разгладились. — А теперь беги, птаха, я хочу побыть одна.

Поклонившись бабушке, Айсулу вышла к фонтанам. Сестры успели покинуть внутренний дворик, убегая по своим делам. На задворках сознания послышался строгий голос Нурлании, надзирательницы, как её окрестили девушки, она говорила, что работы нужно успеть закончить к концу недели и отправить их на рынок. Кружево, что они плели, ценилось за Багровым морем, но отдавали его продавцам за полцены. Те брезгливо ощупывали тонкое белое кружево, а в голове с усмешкой считали прибыль.

Айсулу знала, что торговцы поклоняются лишь одному богу. Это божество сверкает в бликах солнца и оттягивает их карманы к земле. Звон монет для них подобен музыке, стирающий границы человечности. За это их можно ненавидеть.

Оторвавшись от неприятных воспоминаний, Айсулу заметила торчащие кучерявые волосы позади фонтана. На цыпочках она подкралась к сидящей девочке.

— Нашла! — воскликнула она, и девочка подпрыгнула от испуга, уронив книгу на пол. Увидев перед собой сестру, та возмутилась.

— Дурочка, ну я же испугалась! Зачем ты меня напугала?

— Прости, я не удержалась, — улыбка не слетела с губ молодой жрицы. Айсулу нагнулась и подняла книгу. — Как успехи в чтении?

Алайла отвернулась, надув губы. Сегодня сестры рассмеялись из-за её ошибок на уроке чтения, но разве она виновата, что с трудом понимала язык Кафрана? На слух он казался неразличим.

— Читать получается, но говорить на нем я так и не научилась. Ну, вот, к чему мне он? Все говорят на общем языке, а этот знают только в Кафране, поглоти его море!

Девочка топнула ногой от обиды. В глазах стояли детские слезы. Айсулу всегда было её жаль, с момента крушения торгового судна прошло три года. Все это время Алайла жила у них, каждый день, говоря, что её родители спаслись и разыскивают её в городе. Ни у кого не хватало духу сказать, что надежды уже нет.

— Давай я помогу тебе, — предложила Айсулу, поглаживая её по руке. — Уверена, что все не так плохо, как ты говоришь.

Смахивая слёзы, Алайла кивнула, забирая книгу и следуя за сестрой в её комнату. До глубокого вечера они просидели за чтением. Айсулу ласково поправляла ошибки в ударении и чтении, совсем не как острая на язык Фадея. К полуночи у Алайлы получилось прочитать страницу без ошибок, хоть звонкий акцент восточных земель продолжал хромать.

— Ты большая молодец! — искренне похвалила Айсулу, зажигая новую свечу. Она переоделась в ночное платье и распустила волосы. Голова, после долгих занятий страшно болела. — Но нам уже пора ложиться спать. Уверена, что завтра на уроке ты не сделаешь ошибок, а потом мы позанимаемся еще.

Довольная собой, девочка закивала, слезая с высокой кровати. Она подхватила горящую свечку с подоконника и уже хотела двинуться в свою комнату, как, вдруг, замерла на пороге.

— Слышишь голоса? — спросила маленькая Алайла. Айсулу прислушалась; сумерки наступили полчаса назад, большинство женщин уже должны возвратиться с ужина и работ, до полуночи осталось не так много времени.

— Тебе кажется, милая. Сегодня эхо в храме разыгралось.

— Но голоса идут с улицы…

Испуганные глаза ребенка заставили её проверить, в чем дело. Айсулу оставила Алайлу в своей комнате, настрого приказав ей не выходить и при малейшей опасности прятаться в шкаф или под кровать. Конечно, это всего лишь меры осторожности, но не стоило забывать о нападках кафранцев.

Айсулу точно знала, что маленькой Алайле кажутся эти голоса и топот вокруг них. В храме Зари живет больше сорока женщин — тут априори не может быть тихо!

— Надо в столовую зайти, — сказала девушка самой себе, надеясь, что сестры сегодня были не слишком голодные и оставили фрукты или сладости. Она как раз почти дошла до нужного места, как услышала крики.

Сердце пронзил удар. И она побежала даже раньше, чем смогла понять это. Безоружная, в легкой ночном платье навстречу громкой ругани и пороховым выстрелам. В голове мелькали страшные картинки происходящего, пока крошечный клубок надежды истончался с каждым криком боли.

Прямо на выходе из столовой она увидела первое тело с протянутой к свободе рукой. На спине несчастной разворачивалось багровое пятно, а темные волосы закрывали лицо.

Айсулу потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она не очнется, и то, что ждало её за открытыми дверьми, было куда хуже. Тело пронзила дрожь.

— Боги, помогите нам, — взмолилась юная жрица, чувствуя настолько сильный страх и беспомощность, что готова была рухнуть прямо на холодный пол. Панике легко можно было предаться, когда разум переставал контролировать тело.