Тени Солнца

Уменьшился на глазах тот, кто сковал страхом Лукоморье, развалившись среди луговых трав. Кам, подошел к ним, прихрамывая, без всякой жалости глянул он на безжизненное тело. Сейчас оно оскверняло эту землю своим присутствием. Расправив пальцы, он коротко прошептал заклинание. Густая шерсть загорелась.

Мирослава прочитала шёпотом короткую молитву, приложив руку к груди. Не было понятно, кого она оплакивала — душу неудачливого колдуна или тех, кого он загубил.

— Вы молодцы, — сказал Шаман, кладя руку на плечо Шуе. — Я тобой горжусь.

Если бы не раны, Шуя бы рассмеялся или придумал что-нибудь, чтоб отшутиться, но вместо этого, задрожал всем телом, оседая на землю.

— Наставник, меня на лоскутки пытались разрезать…

Смешок вышел кривым, таким же, как и его улыбка. Шуя почувствовал, как собственные ноги начали подводить его. Осев на пол, он застонал — боль нахлынула везде и сразу. Мира бросилась к нему, испуганными глазами смотря на друга. Весь живот парня был исполосан когтями.

— Да ерунда это, — попытался улыбнуться он. — На мне заживет все, как на собаке. Даже быстрее!

Опустился рядом Кам, доставая флягу с водой. Шуя понадеялся, что там все же полынное вино — горькое и крепкое, ему бы не помешало сейчас немного крепкости во рту. Мира, сняв платок, и намочив его, начала аккуратно промывать раны, каждый раз замирая от шипения Шуи. Она видела, как алая кровь стекает по коже, окропляя землю, как громкий вздох вырывается из груди.

— Мы должны дойти до моей деревни, там тебе смогут помочь, — со слезами сказала она, смотря в желтые глаза. Шуя пожал плечами и посмотрел на наставника. Кам кивнул.

— Перевяжи его как-нибудь.

Оборвав подол юбки, Мира перемотала его торс, надеясь, что они смогут дойти до дома прежде, чем Шуе станет совсем плохо. Парень пытался отвертеться, но с каждой минутой становился бледнее, а движения рук замедлялись, как и его сопротивление.

Хромая и останавливаясь на пути, через час они вошли в деревню. Мальчишка на воротах узнал её даже без кос, воскликнул от удивления и открыл засов. Не успели они и нескольких шагов сделать, как из дома выбежали люди, охая и восклицая.

Не сразу она заметила разруху, но бросились в глаза поваленные бревна, следы когтей и засохшая кровь. Придерживая Шую, шла она к своему дому под тяжелыми взглядами соседей. Никто не встал на пути, никто не подал руку помощи.

Её не было здесь слишком долго.

Родной дом выглядел отчуждённо, не было в нем больше уюта и тепла, лишь в старых воспоминаниях она видела себя в нем счастливой. Сейчас на крыльцо выйдет отец, окинет её долгим взглядом, хмуря брови и сжимая губы в тонкую полосу. Увидеть на его лицее разочарование, было столь ожидаемо, что думать о таком казалось естественно.

Но, услышав суету на улице, на крыльцо вышла мать. Мира не сразу даже узнала эту крепкую женщину с добрыми карими глазами. Сейчас Марья походила на тень самой себя. За её спиной столпилось два ребенка.

— Мама… — прошептала Мирослава, сквозь ком в горле. Женщина открыла рот, её губы затряслись в попытке вымолвить имя дочери, но, не сдержавшись, она бросилась ей в объятья. Роняя слезы, Марья благодарила богов за чудо, целовала в обе щеки своё чадо, чувствуя, как что-то возрождается у неё в груди.

— Милая моя, Мирославушка, как же я рада, что ты вернулась, — женщина светилась счастьем. — Родненькая, жива, возратилася…

Прежде, чем мать снова перейдет в плачь, Мира обхватила её руки, проговаривая:

— Матушка, все потом. Сейчас нужно помочь Шуе.

Женщина посмотрела на бледного юношу, что когда то отрезал косу дочери, тем самым перевернув её судьбу, и кивнула в сторону дома. Дети расступились, с любопытством оглядывая знакомых гостей. Мира помогла лечь Шуе на нижнюю лавку, тот, скрипя зубами от боли, смог улечься. Его повязка давно уже пропиталась кровью.

— Принесите тряпки, — скомандовала Марья детям. Она убрала мешающую светлую прядку со лба и закатала рукава, а после, взяв принесенные клочки ткани, обратилась к сыну. — Беги к лекарю, сынок, да поживее.

Шуя застонал от боли, едва она попыталась убрать повязку с живота — кровь успела пропитать ткань и намертво приклеиться к коже. Ласково женщина гладила его по голове, успокаивая. Лекарь пришел быстро и приказал нагреть воды.

Мира узнала дядьку Степана, что лечил деревню от всех недуг. Увидев, как он занялся Шуей, она опустилась на соседнюю лавку, наблюдая за происходящим со стороны. Шаман тенью стоял у печи, спокойно разглядывая все. Увидев её взгляд, он коротко пояснил:

— С ним все будет хорошо. Духи не дадут ему умереть.

Мира кивнула и сжала кулаки. В правой руке тяжелой ношей лежало то, что изменит все. Она посмотрела на мать, окутанную сетью внезапных морщин, оглядела дом, чувствуя, как изменилось его убранство.

— Матушка, а где отец?

Марья вздрогнула, бледнея и опуская голову. На глазах навернулись слезы, а младшие дети, Весна и Дарен, уткнулись в длинную юбку.

— Дня три как схоронили. Его и еще десяток наших мужиков…