Тени старого мира (СИ)

Военные никогда не доверяли вшитым под кожу микросхемам и виртуальным клавиатурам. Отдельные подразделения спецуры использовали технологии, о которых знали даже не все правительства, но генералы в тихих просторных кабинетах по старинке предпочитали бумажные карты. Они использовали пухлые блокноты, простые как саперная лопата датчики и металлические кнопки с передатчиком, который сумеет отправить сигнал хоть из эпицентра ядерного взрыва. Такие кнопки не раз отделяли планету от апокалипсиса.

Одну из таких держал в руке маршал космических войск, командующий северной группировкой объединенных вооруженных сил Азиатской федерации маршал Александр Турский.

Босой с интересом всматривался в обстановку кабины военного космического крейсера. Здесь было свободней, чем в узком исследовательском челноке, но просторами научной лаборатории и не пахло. В коридорах с трудом разминулись бы двое мужчин, а между креслами управления едва помещался один.

Всего пилотов за пультами находилось четыре. Перед каждым светились по три ряда обзорных экранов. Сразу за ними — кресло командующего с точно таким же управлением и экранами. По бокам — еще два, поменьше. Вдоль стен просматривалось еще несколько рабочих мест по два монитора перед каждым, видимо, для офицеров помладше.

Космические крейсера — первое и единственное в военном деле прошлого, что Босой успел за три спокойных дня в Гранитном более-менее изучить. Большая часть их корпусов, что тянулись иногда на добрый километр, кроме как от вакуума и радиации всерьез не защищались. Оружие в космосе использовалось слишком мощное, чтобы пытаться бронировать борта.

Настоящими крепостями, способными выдержать прямое попадание ракеты, были только две кабины управления и реакторный зал. Остальной экипаж в случае столкновения с противником, отделяли от мгновенной гибели лишь редкие внутрикорпусные перегородки и тактическая грамотность командира.

— Товарищ маршал, разрешите обратиться, — сидящий в одном из кресел генерал-полковник Владимир Алексеенко специально использовал официальное обращение, хотя мог спросить без разрешения.

— Чего тебе, Володь?

— А правду говорят, что вы в том году, когда в командировке были в Пекине, имели горячую интрижку с тамошней пригожницей в чине генерал-майора?

Турский недовольно сморщился, но блеснувшие огоньки в глазах выдавали затаенную гордость.

— Болтают уже?

— Так с того самого дня и болтают.

— Языки бы пообрывать. А тебе-то чего?

Алексеенко хитро прищурился.

— Спросить хотел. Товарищ генерал, а правда, что у китаянок не вдоль, а поперек?

Бессильный ответить что-то разумное маршал в отчаянии воздел руки.

— Как ты дослужился до генерала, Володь?

— Ну, интересно же!

— Нет, Володь, у них все так же, как у нас: девушка становится женщиной в тот момент, когда в первый раз на кухне говорит: «Это хороший пакет, не выбрасывай».

— И ты видел у нее… Ну… Этот… Ее пакет с пакетами?

— Видел.

— И как он?

— Шикарный. Все как и должно быть у настоящего генерал-майора.

Босой нажал на «stop» и открыл информационно-справочную систему.

Запрос «пакет с пакетами» выдал четырнадцать точных совпадений и сто шестьдесят релевантных. В результатах показались различные модификации кассетных, химических и бактериологических бомб, контейнеры для ракетной артиллерии и даже запакованный комплект удушения для спецподразделений. Каждая из этих штук вполне могла восхитить маршала космических войск, но точно не находилась на кухне у китаянки.

Пообещав себе в будущем обязательно разобраться в вопросе, Босой нажал на «play».

— Товарищ маршал, а духу-то хватит нажать? — Алексеенко кивнул на приведенную в «боевое» положение кнопку.

Стоит Турскому опустить на нее палец, до двух щелчков — и ближайшие три субатомные мины получат сигнал на самоуничтожение. Каждая из них передаст сигнал еще трем, а те еще трем, и так пока все пятьсот не превратят материальные объекты Солнечной системы в облако свободно парящих в пустоте протонов и электронов.

Освободившиеся от связей субатомные частицы начнут искать новых «партнеров» для образования материи, и далеко не каждое соединение окажется стабильным. По статистике каждый семьдесят тысяч триста пятьдесят восьмой новый атом за секунды распадется, высвобождая поток энергии, и запустит новую цепную реакцию.

То количество заряда, что имеется в пятистах субатомных бомбах, и то количество материи, что составляет массу Солнца, будет бахать 2 в степени 134 секунды после первой активации. Да и то, если излучение цепочки безостановочных атомных распадов не достигнет соседней звездной системы.

— Хочешь поспорить, Володь? — Турский поднял руку с кнопкой. — На что?

— Так ведь это же конец всему.

— С того дня, Володь, как из недр американских лабораторий вышла первая атомная бомба, вопрос о том, будет ли человечество жить вечно или уничтожит само себя, больше не стоял. Стоял вопрос — когда?

— Весь мир в труху, но потом?

— Да, Володь, и похоже, это «потом» наступило.

— Пока еще нет. Мы, как видишь, еще живы.