Тени трона. Сага о Гленарде, том второй.

- Знаешь, Донрен, кое-кто из тех, с кем я общался, считал чудовищем тебя, - хитро прищурился Гленард. – Причем не просто считал, а до усрачки тебя боялся.

- Это кто же? – удивленно поднял бровь Донрен.

- Например, наша общая знакомая Миэльори. Или варх Роллен, которого я так странно встретил на днях. Миэльори так вообще в цепях билась, когда твое имя услышала. Предлагала всё, что угодно, только чтобы я ее тебе не отдавал.

- Понимаешь, Гленард, - Донрен грустно улыбнулся, – специфика нашей с тобой службы такова, что шансов завести на ней друзей у нас крайне мало. А вот враги находятся в огромном количестве и очень быстро. А для врагов Империи, что бы мы ни делали и какими бы хорошими мы ни были, мы всегда будем чудовищами. Просто потому, что защищаем Империю, как свою жену, и даже больше, и делаем всё, чтобы не дать нанести ей какой-либо ущерб. Не дали устроить гражданскую войну? Чудовища. Задушили в зародыше мятеж? Чудовища. Уничтожили банду или молодого барона-убийцу, расчленявшего крестьянских девушек? Чудовища. Предотвратили покушение на Императора? Кто мы? Естественно, чудовища.

- Понимаю, - кивнул Гленард.

- Мы тени трона. Мы серые коты, прячущиеся в тенях у трона и поджидающие крыс, которые хотят у этого трона подгрызть основу. Но мы не можем им этого позволить. Конечно, в нашей работе нам приходится быть жесткими и даже жестокими. Нам приходится убивать, пытать, бросать людей в тюрьму, делать труднейшие выборы. Ты сам это знаешь, ты сам много раз через это проходил. Для нас не стоит проблема большего или меньшего зла. Парадигма «из двух зол не нужно выбирать никакое» не для нас. Мы не можем остаться в стороне, не можем хранить нейтралитет. Просто потому, что если мы это сделаем, это уже и будет большее зло. Поэтому мы вынуждены раз за разом, день за днем выбирать зло. Меньшее зло, но в глазах кого-то это всё таки зло. И потому в глазах этого кого-то, в глазах многих, мы чудовища. А я самое большое, старое, толстое и зловредное чудовище, как то, которое дремлет на дне моря. И знаешь что? Если такие, как Миэльори, будут видеть в нас чудовищ, может быть, кто-то из них испугается нас, и не станет творить того зла, которое хотел сотворить. И это даст нам возможность творить зло, наше меньшее зло, значительно реже. Страх перед нами, как чудовищами, делает нас, на самом деле, менее чудовищными.

- Что, кстати, стало с Миэльори?

- Зачем тебе знать, Гленард? – спросил Донрен. – Какой бы эта история ни была, это будет очень грустная история.

Гленард промолчал. Он отпил вина из кубка и некоторое время молча смотрел на переливающиеся в вышине звезды.

- Мне сегодня ночью приснился сон, - наконец, сказал Гленард. – Девушка лет пятнадцати с пепельными, почти седыми волосами, скакала в темноте сквозь лес на огромной черной лошади. Ветки хлестали ее по лицу, по плечам, разрывали ее кожу, но она всё неслась и неслась во тьму. Не знаю, бежала она от кого-то или стремилась куда-то, я только видел эту бешенную скачку, и я скакал с ней, чувствовал, что надо бежать, стремиться вперед, неважно куда, главное, вперед, через все преграды, даже если я не вижу конца пути. Потом я снова увидел девушку пятнадцати-шестнадцати лет со светлыми волосами. Я не знаю, была ли это та же самая девушка или уже другая. Она тоже неслась сквозь тьму. Но не на черной лошади, а на огромном черном драконе. Она неслась над водой, над огромными волнами, рожденными невиданной бурей. Соленые капли хлестали ее по лицу, по рукам. Хлестали больно и жестоко, как будто это были не капли, а мелкие острые камни. Но она неслась и неслась вперед, к цели, которая была неведома ей самой. Я проснулся среди ночи и какое-то время просто лежал с открытыми глазами, слушая свое дыханье и дыханье Лотлайрэ рядом. Я подумал, что я похож на этих девушек. Я скачу, лечу вперед, сквозь тьму и опасности, не зная, куда я приду в итоге. Возможно, впереди прекрасный рассвет, а возможно, вечная тьма. Но если я остановлюсь, я перестану существовать.

- Мы все на этом пути, Гленард. Многие люди считают, что нам в Тайной Страже известно значительно больше других. Но мы с тобой знаем, что чем больше мы узнаём, тем больше понимаем, что мы постоянно смотрим во тьму, не зная, что она принесет, и лишь надеясь, что в следующее мгновенье перед нами не появится ветка, которая собьет нас с коня. Но остановиться мы не можем. Не только из-за Империи. Мы сами не можем остановиться, потому что для нас именно эта гонка является жизнью. И именно это чувство я ищу в тех, кто способен стать истинными Стражами Империи.

- Скажи, Донрен, - задумчиво спросил Гленард, помолчав, – ты уже определился, кого поддержишь в качестве претендента на трон? Завтра эти милые люди в красивых одеждах, которые сейчас весело пьют, едят и смеются у нас за спиной, соберутся вместе, чтобы в первый раз попробовать договориться о том, кто станет правителем Империи.