Тени у порога

— Так точно! — вытянулся Вадковский.

— Не «так точно», а «виноват».

— Виноват! — На лице Романа появилось жертвенное выражение. Мгновенно преобразившись, он округлил глаза и подался к Лядову: — В чем?

Трайнис расхохотался.

— Э... это из какой книжки? — выдавил он, в изнеможении падая на Романа.

— Щекотно! — заорал Вадковский.

— Ахиллесовы подмышки! — обрадовался Трайнис.

Вадковский конвульсивно заржал, вырываясь.

— Как стоите, когда я приказываю?! — закричал на них Лядов и бросился в гущу свалки.

— Я буду к шести, — сказал Лядов. — До вечера времени вагон. Готовьтесь.

— Готовьтесь, сказал Петров, сталкивая Сидорова в пропасть, — объявил Вадковский.

— Итак, мы условились, — сказал Лядов. — Никому ни слова. Ни-ко-му — понимаете? Иначе... нарушим чистоту эксперимента. Все делаем строго по плану. Встречаемся в полночь на моем космодроме.

— Вер-рна! — пригибаясь и шаря подозрительным взглядом по сторонам, страшно прошептал Вадковский. — И концы — в воду. Я принесу ведро воды. За нами не заржавеет!

— Как же не заржавеет, если целое ведро воды? — удивился Трайнис.

Лядов со смехом слушал их.

— Да нет, — поморщился Вадковский, — это ты путаешь. Ты имеешь в виду «не плюй в колодец».

— Ну все, пока. Дел еще по горло. — Лядов махнул рукой и побежал к т-порту, полупрозрачный синий высокий стакан которого торчал в облаке разросшейся сирени.

— Тебя подбросить? — спросил Трайнис.

— Меня-то? — сказал Вадковский. — Давай.

— Тогда залезай.

Вадковский перемахнул через борт и уселся сзади.

Трайнис поднял глайдер над травой. Роман вертел головой по сторонам, щурясь на солнце.

— Прокрутим комплекс? — предложил Трайнис.

— Идея! Давай.

— Закрепись.

— Крепитесь, сказал Петров, наливая Сидорову слабительное, — провозгласил Вадковский, выводя из кресла фиксаторы. — Готов.

— Закрой колпак, — сказал Трайнис.

— В смысле «заткни фонтан»? — уточнил Вадковский, закрывая колпак.

Трайнис слабо пошевелил штурвал — глайдер повел носом.

— Трепло ты, Рома, просто фантастическое. Шел бы ты в дикторы новостей. Тогда тебя можно было бы просто выключить. Ну, поехали. — Трайнис рванул штурвал на себя.

— Нет, — возразил Вадковский, — лучше уж я...

Небо обрушилось на глайдер.

Добравшись домой, въехав ногой в чавкнувшую клумбу, перебирая руками по стене на веранде, Вадковский ухнул в дверной проем. Перед глазами пронеслось что-то пестрое, мир сделал кувырок, тяжесть ударила в голову, отозвавшись тошнотворной слабостью в ногах, и он со всего маху с хрустом въехал плечом в расстеленную на полу «шкуру» белого медведя.

Полежал, совсем без сил, потом уселся и, морщась, ощупал плечо. Пол быстро вращался, и Вадковского все время клонило в сторону.

Он заставил себя подняться. Сделал несколько упражнений, несколько секунд балансировал на одной ноге. Весь совершенно мокрый, заказал огромную бутыль с ледяной минеральной и в изнеможении повалился перед экраном. Блаженно полежав минуту, не открывая глаз запросил информатор о причинах индивидуальных внеорбитальных полетов за всю историю космонавтики.

Позвонил Трайнис и поинтересовался «как ты там». Вадковский приоткрыл один глаз и показал ему бутыль.

— Что-то ты бледноват, — покачал головой Трайнис.

— Виноват, — пробормотал Вадковский.

— Держись, прогрессор, — сказал Трайнис.

— За что? — слабо спросил Роман. Его мутило. Он приставил дрожащее горлышко к губам.

— За Петрова, — посоветовал Трайнис.

— Не хочу за Петрова, — заныл Вадковский, — он столкнул в пропасть Сидорова.

— Ага. Вместо парашюта дав тому слабительное.

Вадковский поперхнулся минеральной и замахал на Трайниса рукой.

— Ладно, — сказал тот, — не забудь улететь с нами, пр-рогрессор.

Трайнис исчез.

Вадковский поднял тяжелую скользкую бутыль и опрокинул над головой. Хорошо!

В соседней комнате раздались шаги и спели баритоном:

— Я встретил вас...

— И все! — трагическим басом заорал Вадковский, оживившись, ладонью смахнув капли с лица.

В комнату вошел отец.

— Как дела, Ромик? — спросил он, присев на корточки, улыбаясь и лучась морщинками в уголках глаз.

Вадковский просиял, открыл было рот, чтобы со вкусом, в красках и лицах рассказать о... Роман застыл, глядя в заинтересованное лицо отца, и чувствовал, как сначала пропадает улыбка, потом щеки деревенеют, и ушам становится горячо.

— Да так, па... — он вяло махнул рукой и отпил из бутыли, пряча глаза.

— Неужели ничего не придумали? — удивился отец.

— Ничего, — через силу твердо ответил Вадковский, глядя в пол.

— Да что с тобой сегодня? — забеспокоился отец, ероша Романовы волосы. — Купались?

— Гинтас укатал, — честно сказал Роман и скрипнул зубами.

Когда отец ушел, Вадковский снова плеснул водой в лицо. Лицо горело. «Эксперимент начинается», — подумал он и поднялся.

— Копию, — мрачно сказал Вадковский, утираясь локтем. — На листе.

Терминал выдал копию. Роман, покачиваясь, некоторое время читал текст под диаграммой, похожей на скальный излом. Он вытер лицо и шире расставил ноги для устойчивости.

«Результаты приблизительны. Обращаем ваше внимание, что раздел „прочие“ в последнее время имеет тенденцию к качественному наполнению. Следите за обновлением информации.