Тени у порога

Где, как стеллармены смогли все это разыскать? Уму не постижимо. Теоретически часть книг могла дожить до появления атомарного сканера. Часть, но не все. Неужели есть люди, подобные Лядову, с уникальными частными коллекциями? Но Лядов говорил, что никого не смог найти в Пространстве. Всему, что сейчас стоит на полках, несколько сот лет. И большинство — это оригиналы, судя по ветхости и запаху. Во всяком случае рукописи — точно. Некоторые были просто в жутком состоянии, того и гляди разваляться. Но очень много и таких, с которых даже позолота не слезла, обложка не поблекла. Они что, все это время хранились в охлажденном инертном газе? С чего бы это кому-то на заре космической эры пришло в голову посылать в будущее информационную посылку? Кто-то тогда уже знал? Сомнительно. Ладно бы еще лет десять, двадцать. Ну, тридцать. Но предвидеть нужду в этих книгах за сотни лет... Нет. С другой стороны, если начинающий любитель в этой области Лядов смог заполучить рукописный дневник поэта, которому впору стоять на этих полках... Где он его взял? Сказал, что прислал кто-то без обратного адреса. Может быть, дневник Еленского из того же источника, что и стоящие здесь книги? Забавно получается. Додумался бы Славка до идеи побега без этого дневника? Ведь, считай, его вдохновил живой голос Еленского, его почерк, тепло руки. Книги и редкие находки в архивах, говорил Лядов в тот день, перед побегом, вдруг рекой потекли к нему. Но к тому времени Славка уже год как увлекался своим XX веком и был завсегдатаем архивов, он знал, где и что искать. Ах, сколько прекрасных версий сразу зашевелилось в голове! Потравину бы это не понравилось. Стоп, мы не будем спекулировать темой при нехватке фактов. Как тогда сказал Гинтас, в пещере перед костром? Не годится фантастическое предположение объяснять допущением неограниченной сложности. Вот и мы не будем.

Кое-где Роман подровнял выступающие из общего ряда или провалившиеся корешки. Несколько раз для этого пришлось подтаскивать стремянку.

Наконец, в семь утра с минутами он прислонил невероятно потяжелевшую стремянку к стеллажу. Спиной по вертикальному ребру стеллажа сполз на пол и прижался затылком к лакированному дереву. Он был измочален, выжат, обесточен и разбит. Ему даже показалось, что на Камее они уставали меньше. Заглянув в баночку с тонизатором, Роман с удивлением увидел пустое дно.

На этаже было тихо. Тысячи книг, стоя тесно, как бойцы на крепостных стенах, молча взирали на него со всех сторон.

* * *

Разбудил Романа назойливый сигнал внутреннего оповещения.

Разлепив глаза, он подполз к видеофону, столкнув на пол недопитую упаковку сока. Оранжевая лужа растеклась по строгому рисунку ковра.

— Ну, чего, — невнятно сказал Роман в пространство, уронил голову в складки мятого одеяла и заснул.

Появившийся на экране Лядов грозно сказал:

— На Земле выспишься, негодяй.

Роману показалось, что он ослышался или видит кошмарный сон. Он вскинул голову.

Похоже, это был не сон. Лядов действительно маячил в видеофоне с самым требовательным видом. Вадковский с тревогой посмотрел на часы. 9.00. Его разобрал смех. Он перевернулся на спину и захохотал. Потолок каюты плавно заколыхался. В голове заухали колокола, тупой болью отдаваясь в затылке.

— Ты не мог позвонить пораньше? — простонал Роман.

— Он издевается, — возмущенно отвернулся к кому-то невидимому Лядов.

Вадковский обессиленно закрыл глаза.

— Роман, давай сюда, быстро, — сказал Лядов. — Звездные люди сейчас будут делать заявление.

Роман вскочил, угодив босыми пятками в сок, поскользнулся и едва удержался, со скрипом вцепившись в косяк. Ноги не держали. Он набросил халат и выскочил из каюты. Ладони спружинили о летевшую в лицо стену коридора. Рыская в стороны и оступаясь, он побежал по мягкой дорожке. Вадковский ворвался в кают-компанию и кинулся к своему дивану. Трай-нис молча сунул ему в руки горячую, замечательно пахнувшую кофе кружку.

— Спасибо, — с чувством сказал Роман, и с ногами забрался на диван — мокрым пяткам на полу было холодно. Ладонями обхватил горячие стенки и мелкими глотками начал пить, не сводя глаз с экрана. Его словно ждали.