Тени в лабиринте

— Все высказались? — Голиков с трудом сдерживал нахлынувшую злость. — В таком случае, прения объявляются закрытыми. Теперь послушайте меня. В ночь с восемнадцатого на девятнадцатое октября, когда вы приятно проводили время за карточным столом, за городом было совершено убийство. Сопоставив ваши показания, я убедился, что из дому никто не отлучался. Если, конечно, исключить вариант, при котором трое из вас пытались создать алиби четвертому. Но этого я не утверждаю, — повысил голос майор, заглушая возникший ропот. — Спрашивается: какая может быть связь между двумя этими событиями?

— Да, где вода, а где именье? — вклинился неугомонный Гонтовой.

— К сожалению, взаимосвязь имеется. И я это докажу. — Голиков выдержал паузу. — Один из вас — человек хитрый, ловкий, богато наделенный воображением, сумел незаметно для остальных передать ключи от машины Баринова и пачку сахара своему сообщнику. Затем, через какое-то время, он получил ключи назад и положил их на место, а именно — в карман висевшей в прихожей куртки, после чего преспокойно продолжил игру. Теоретически это мог сделать любой из присутствующих. Как только что выяснилось, каждый из вас выходил в прихожую, поэтому подозрение ни с кого пока не снимается.

— Ну и ну! — в гнетущий тишине присвистнул Эльяков.

Гонтовой заметно побледнел. Кормилин сидел, низко опустив голову. Баринов и Коржов не сводили глаз с майора, при этом Баринов ерзал на стуле, нервно хрустя суставами пальцев.

— Может, кто-нибудь хочет сделать заявление? — Голиков обвел цепким взглядом лица подозреваемых.

— Зарекался, что ноги моей здесь не будет, — запричитал Гонтовой, — так на тебе!

— Ефим, не скули, будь мужчиной, — криво ухмыльнулся Эльяков.

— А ты не каркай! Небось, сам рад-радехонек, что тебя в тот вечер не было с нами.

— Как сказать, Ефим Зиновьевич. У гражданина Эльякова тоже есть причины для беспокойства, — поправил Гонтового майор.

— У меня? Позвольте, а я какое отношение имею к этой истории?

— Самое непосредственное. Вы полностью подходите на роль сообщника, которому были переданы ключи. Алиби у вас нет, плюс странный ночной звонок…

— Нет уж, спасибо, чужого на меня вешать не надо, — непритворно возмутился Эльяков, — Можно пройти в соседнюю комнату?

— Зачем?

— Сообщить, где я находился в ту ночь.

— Пройдите. Валентин, зафиксируй показания, — обратился майор к Нефедову, — потом проверим. Больше никто ничего не хочет сообщить? Тогда продолжим. Сейчас в присутствии понятых будет произведено опознание. Прошу всех пересесть к стене. Это и вас касается, гражданин Эльяков, — Голиков указал возвратившемуся Эльякову куда нужно сесть, а сам выглянул в соседнюю комнату.

— Ну что?

— Утверждает, что до трех часов ночи находился в квартире Гонтового, — торопливо прошептал Нефедов. — Хорошая компашечка!

— Ладно, черт с ним, разберемся! Громов привез Бутовскую?

— Да, они ожидают на лестничной клетке.

— Передай, пусть через пару минут заходят…

— Вера Львовна, посмотрите внимательно, знаком ли вам кто-нибудь из присутствующих здесь людей.

Старушка без робости почти вплотную подошла к сидящим. Все пятеро, затаив дыхание, следили за каждым ее движением. Напряжение достигло кульминации. Наконец она подняла сухую морщинистую руку.

— Этот!..

— Вот теперь, Евгений Петрович, поговорим наедине.

В глазах Коржова промелькнул страх.

— О чем?

— Нам есть о чем поговорить, хотя бы о вашем знакомстве с Натальей Северинцевой.

— О каком знакомстве? Уверяю вас, меня с кем-то спутали. Это досадное недоразумение.

— Недоразумение? — в голосе Голикова зазвенел металл. — Нет, Евгений Петрович, вы хорошо знаете, что это не так. И лишнее тому доказательство — показания соседки Северинцевой.

— Вы готовы верить словам какой-то столетней бабки, потому что это вас устраивает. — Коржов с вызовом посмотрел на майора. — Похож! А если бы она сказала, что я на папу римского похож?

— Мы бы, наверное, запросили Ватикан, — хладнокровно ответил Голиков.

— Чего вы от меня хотите? — теряя самообладание, Коржов вцепился в крышку стола.

— Правды, — неумолимо произнес майор.

Евгения Петровича бросило в жар.

— Я растерялся и пока не знаю, как вас переубедить, — затравленно озираясь, начал он, но Голиков не дал ему договорить.

— Кому вы передали ключи? Эльякову? Саркисову?

— Ах вот как! Выходит, Баринов был прав — вам нужен стрелочник, — презрительно усмехнулся Коржов. — Я никому никаких ключей не передавал, и понятия не имею, кто такой ваш Саркисов. Так и запишите.

— Девичья у вас память, гражданин Коржов. А ведь во время работы в таксопарке вы были на короткой ноге с Григорием Вазгеновичем. Нехорошо забывать старых знакомых.

— Я четыре года как перешел в автосервис, и не обязан помнить всех, с кем раньше работал, — огрызнулся Коржов.

— Значит, имена Петра Моисеева и Леонида Границкого вам тоже ни о чем не говорят? — усилием воли майор заставлял себя сдерживаться.

— В первый раз слышу.

— Мне кажется, Евгений Петрович, вы начинаете терять ориентацию в происходящем. Иначе как объяснить столь глупое и бессмысленное запирательство?