Тени войны

Точно в установленный срок в указанные районы города вступили подразделения, которые должны были определить успех военного переворота. Из пригородов столицы к побережью двигались бронетанковые колонны. В их задачу входило предотвращение высадки десанта с моря. На корабли, стоявшие на рейде, под разными предлогами поднимались офицеры в форме военной полиции и требовали встречи с командирами. Затем включался прибор, и военачальник падал на пол, сраженный резкой болью в голове. Агенты тут же расправлялись с ним без лишних сантиментов и, пользуясь возникшей паникой, уходили на следующий объект.

Морские пехотинцы на всех дорогах, ведущих в город, тщательно проверяли транспорт и задерживали автобусы с пилотами, следовавшие на базу «Северин».

Через час после начала действий путчистов полицейский спецназ при поддержке четырех легких вертолетов атаковал морских пехотинцев, стараясь выбить их за пределы контролируемой зоны. Завязался жаркий бой, в ходе которого спецназ получил подкрепление в несколько сотен боевиков с силовыми имплантатами.

Под натиском превосходящих сил морские пехотинцы отошли на резервные позиции, и вскоре у них в тылу уже высаживались десантно-штурмовые подразделения НСБ. Это были тяжеловооруженные солдаты, снаряжение которых позволило уничтожить вертолеты полицейского спецназа. Силы выровнялись, сражение принимало все более ожесточенный характер. С обеих сторон активно применялись мобильные противотанковые комплексы, и вскоре весь район боевых действий стал похож на дымящиеся развалины. Дорожные мосты и шоссейные ярусы превратились в свалку разбитых бетонных конструкций. Повсюду горели попавшие под огонь автомобили, и столбы черного дыма уносило ветром в сторону центра города.

Дым и пыль ухудшали видимость, но солдаты в закопченных доспехах не прекращали яростных контратак, продолжая выполнять свой долг.

Кое-где над башнями небоскребов поднимался дым. Боевики совершали поджоги и производили взрывы на станциях монорельса, стремясь внести панику и отвлечь силы полиции. Иногда по улицам проносились автомобили, из которых велась беспорядочная стрельба по окнам домов или неосторожным пешеходам. Дерзкой атаке подверглось здание НСБ. Террористам удалось закрепиться в холле и в нескольких комнатах первого этажа, однако вскоре они были блокированы и полностью уничтожены.

В зале заседаний, украшенном величественными колоннами и громоздкой лепниной, начинались ежедневные дебаты. Не особенно вдаваясь в подробности обсуждаемых тем, сенаторы, брызгая слюной, восторгаясь и негодуя, предлагали и отвергали, развлекались так, как это им было доступно. Некоторые из них были пожилыми людьми, для которых политика осталась единственным делом, на которое они были способны.

Другие — профессиональные лоббисты — получали большие гонорары в штаб-квартирах ведущих корпораций. Правда, существовала еще одна прослойка сенаторов, которые занимались собственно законотворческой деятельностью и исправно ходили на все заседания. Коллеги относились к ним с подозрением и считали совершенными чудаками. Как и следовало ожидать, законы, выходившие из Ассамблеи, выглядели странно, однако других не было, и Сообщество худо-бедно существовало, опираясь на то, что есть.

Сенатор Петерсон уже в третий раз вскакивал с места с одной и той же фразой:

— Да вы дерьмо, коллега Ламберт, дерьмо! И все ваши слова тоже дерьмо!

Фракция, поддерживающая сенатора Петерсона, дружно зааплодировала, а сторонники Ламберта закричали: «Позор! Позор!»

Уважаемый Ламберт не остался в долгу и ответил, переходя на личное:

— Зато моя жена, уважаемый сенатор Петерсон, не спит с каждым солдатом…

— О чем вы, господа, на улицах беспорядки! Взрывают магазины и дома! — подал голос кто-то из «идейных». Но его уже не слушали, поскольку между рядами завязалась драка противоборствующих фракций.

Во все стороны полетели плевки, пуговицы и вставные челюсти, однако охранники, стоявшие у дверей со скучающими физиономиями, лишь наблюдали за происходящим. Разнимать дерущихся не входило в их обязанности.

Председатель, досточтимый старейшина Ярош, начал стучать по столу деревянным молоточком, выкрикивая слабым козлиным голоском: «К порядку, господа! Вы же интеллигентные люди!»

Обычно по причине преклонного возраста и слабого здоровья «интеллигентные люди» обычно дрались недолго. Так же произошло и на этот раз. Сенаторы, подобрав с пола вставные челюсти, возвращались на свои места, глотая на ходу успокоительные таблетки. Желающие выступить записывались в порядке очереди.

А тем временем за воротами парламентского городка в фургоне для перевозки свежих овощей сидел майор Бидли и разговаривал со своим подчиненным Максимилианом Фоксом.

— Макс, — говорил в трубку радиотелефона Джон Бидли, — осталось три минуты. Как там у вас?

— Все в норме, со мной триста тяжелых пехотинцев. Миновали городскую биржу, движемся к главному арсеналу.

— Хорошо, Макс, удачи вам.

Джон набрал новый код и соединился с капитаном Каменски.

— Как дела, капитан?