Тени воллюста

Оставшуюся часть летучки Ирина просидела как на иголках. Между ног то и дело вспыхивало желание. И всякий раз, когда оно становилось осязаемым, в голове раздавался рев чудовища. Преследовавшая ее тварь напоминала о себе не только во снах.

Дрянная сучка! Так нельзя! Я выбью из тебя эту крестьянскую дурь!

Конференц-зал Ирина покинула изможденной. У дверей в кабинет ее перехватила Петровская, заставив вздрогнуть. Карие глаза ассистентки блестели.

– Ну, ты решила что-нибудь по поводу рассказа гинеколога? Это же настоящая бомба.

– И на ней может подорваться весь «Шугаринг». Жанна, этой истории место на туалетных стенах.

Петровская поджала губы и отправилась к ксероксу, который тайком наградила пинком. Ирина знала, что амбиции вынудят подругу вернуться – чтобы подать эту историю под каким-нибудь соусом. Только чем это ни поливай, вкуснее и лучше оно не станет. Нет уж, вычеркните это из меню.

Ирина взглянула на монитор, быстро пробежала глазами пару абзацев. Нужно было отобрать три истории для публикаций следующей недели. Присылали много, в основном про секс. Секс в принципе и читали. Скандалы – тоже. Но собака…

Размышления Ирины прервал звонок, и ее внутренности будто смерзлись. Испуганный желатиновый комок, засевший где-то за ребрами, утверждал, что звонило чудовище. Оно шлепало губами и, ожидая, когда ответят, медленно проговаривало на другом конце провода заготовленный текст: «Привет, милая. Как там твоя рана? Не затягивается? А знаешь, что у меня есть? Немного соли на кончике языка. Эта штука заставит тебя улыбаться во весь рот. У тебя ведь не все дома, правда, милая?»

Ирина сжала кулаки и приняла входящий вызов.

– Да, мама. Привет.

– Доброе утро, Ирэн. – Сухой голос, холодящий не хуже могильной плиты, опять принес ненавистное «Ирэн». – Ужин в двадцать ноль-ноль. Отправьтесь пораньше, и пусть Игорь не гонит.

«Какое рафинированное и церемониальное начало беседы», – подумала Ирина, поймав себя на том, что боится пошевелиться.

– Мы можем приехать в четверг, сразу на юбилей?

– Чтобы вы напоминали нечёсаных собак на выставке?

– Мы люди, а не… – Ирине осеклась, вспомнив историю, присланную гинекологом из Иркутска. – Кто-то и к собакам тянется, знаешь ли.

– Вот вечером и проверим. Я жду, Ирэн.

Разговор оборвался вполне обычным образом: мать отключилась, посчитав, что сказала всё необходимое. Ирина отложила смартфон и повесила голову на руки. В висках пульсировало.

– Я тебя тоже ненавижу, мама.

День к вечеру грозил стать еще тоскливее.

Тень четвертая

Игорь хлопнул дверью «мазды» и потянулся. Прокаленный солнцем воздух казался хрусталем. Дышалось свободно, до звона в легких. Этим Красногорск сильно отличался от Москвы, хоть и вплотную примыкал к мегаполису с северо-запада. В животе заворчало, и Игорь поморщился. А всё потому, что он рванул на работу без завтрака.

Так случалось всякий раз, когда они с Ириной накануне занимались сексом. Они заявлялись на кухню, по очереди или одновременно, без разницы, а потом их взгляды тяжелели. Возникавшая неловкость забиралась куда-то в горло и раздувалась там, не давая ходу кофе и бутербродам. И он сбегал. Что угодно, лишь бы не чувствовать себя распоследним подлецом.

Но именно так он себя и ощущал. Человеком, чья естественная потребность, причиняла страдание.

Игорь с сожалением посмотрел на золотые арки Макдональдса, отраду бульвара Космонавтов, и поднялся по ступеням «Дейнократа». Табличка с гравировкой «Красногорское архитектурное бюро "Дейнократ"» привычно отозвалась в сердце гордостью.

Не успел он зайти, как ему тут же вцепились в загривок.

– Муратов, где тебя носит? На двадцать минут опоздал.

Игорь обернулся. К нему направлялся Лукин. Лысина кадровика, покрытая десантом из капелек пота, приковывала взгляд. А еще этот тип, разменявший пятый десяток, мнил себя карающей десницей Стасова, генерального директора «Дейнократа».

«И зад он тобой тоже подтирает», – не без злорадства подумал Игорь, но вслух сказал совершенно другое:

– Волоколамка.

– И что на Волоколамке? Черти оргию устроили? Жена всё еще Некрасова?

Игорь нахмурился:

– Твое-то какое дело?

– Мало ли. Вдруг сжалилась и, наконец, взяла фамилию мужика.

– Отвали, Антон.

Лукин смягчился и чуть втянул голову, отчего напомнил один сплошной живот с коротенькими ручками и ножками.

– Не ерепенься, Муратов. Я персональные данные обновляю. Так что, изменения есть?

– Нет, господи ты боже мой! Ты бы первым об этом узнал. Засранец.

Изобразив нечто среднее между смехом и хлюпаньем канализационной трубы, Лукин двинулся по офису, сея неудобные вопросы направо и налево. Мамонову, раскрашивавшему у себя за столом пластиковый венчик, в котором с трудом угадывалось схематическое дерево, досталось привычное: «Когда Иисусу бороду вернешь, хиппи?»

– Придурок, – пробормотал Игорь.