Тени за городом

Секретарь даже не стал спрашивать, на какую тему будет разговор. Он даже не подумал о том, что такой звонок – это, как ни крути, попрание субординации. Все-таки первый секретарь горкома был по должности выше, чем начальник городского отдела КГБ, и по логике это именно Сергей Сергеевич имел право вызывать Голубева к себе в кабинет, а не наоборот. Но не до бюрократических тонкостей было сейчас Сергею Сергеевичу. Он прекрасно понимал, что звонок от Голубева поступил неспроста. Значит, случилось что-то из ряда вон выходящее. И это «что-то», скорее всего, каким-то боком связано все с той же бедой – бандеровской делегацией. Ну а с чем же еще-то?..

– Веселые дела творятся у нас в городе, Сергей Сергеевич! – таким словами встретил первого секретаря Голубев. – Прямо-таки удивительные дела! Притом чреватые серьезными последствиями!

– Опять бандеровцы? – выдохнул секретарь.

– Они, родимые…

– И что на этот раз?

– На этот раз – справедливое народное возмущение. Справедливое-то оно справедливое, да вот только как бы не вышло какой беды!

И Голубев кратко поведал первому секретарю о последних событиях в городе.

– Но откуда же они все узнали? – удивился первый секретарь.

– Ну уж такой у нас народ – всезнающий, – усмехнулся Голубев. – Ничего-то от него не утаишь! Однако же дело сейчас не в этом, а в другом… Как бы не вышло какой беды!

– Ты думаешь, что… – Секретарь не договорил.

– То, что я думаю, не так интересно, – махнул рукой Голубев. – Намного интереснее то, что может случиться на самом деле!

– Но ты предпринял уже какие-то меры?

– Предпринял, – вздохнул Голубев. – Как же без этого? Вот – поднял по тревоге свое воинство. Еще предупредил начальника милиции товарища Караваева. Чтобы, значит, они там проявляли повышенную бдительность. А больше-то – что? Народу рот не закроешь. Нет у нас ни такой возможности, ни права.

– А может, мне выступить по городскому радио? – предложил Сергей Сергеевич.

– И что ты скажешь народу? – скептически хмыкнул Голубев.

– Что-нибудь да скажу… Объясню, успокою…

– Ну да. Объяснишь и успокоишь. Ну-ну… Это вряд ли. Даже наоборот – так ты их раззадоришь еще больше. Вот, скажут, наш первый секретарь защищает бандеровцев. Выступает на их стороне! И что тогда? А тогда конец твоему авторитету. И вообще непонятно, что может быть. Нет уж, ты лучше помолчи. Так будет правильнее.

– Но ведь надо что-то делать! – Секретарь озадаченно потер лоб.

– А ничего пока не надо, – сказал Голубев. – Потому что ничего страшного пока не случилось. Скорее всего, и не случится. Ну, пошумят, ну, помитингуют… Да и затихнут. Говорю тебе о том же самом, о чем я размышлял до твоего прихода. К тому же наша милиция начеку. Если понадобится, то стражи порядка пресекут и разъяснят всяким крикунам, что кричать надо потише… В общем, наблюдаем и держим руку на пульсе. А дальше будет видно, что к чему.

Голубев умолк и прошелся по кабинету. По всему было видно, что те соображения, которые он только что изложил первому секретарю, в чем-то его не устраивают. Не устраивают – а ничего лучшего он придумать не может. А и впрямь: что тут придумаешь? На чужой роток, как известно, не накинешь платок.

– Завтра поутру я буду у тебя, – сказал Голубев Сергею Сергеевичу. – Буду ожидать прихода делегации. Буду беседовать со стариками по душам. Авось поймут…

* * *

Оказалось и впрямь, что Голубев был прав. Но в то же время так получилось, что он оказался и неправ. Действительно, народные пересуды вряд ли выплеснулись бы из разумных берегов, народ бы пошумел, посудачил да и затих.

Если бы не старики. Причем это были не просто сами по себе старики – это бывшие красноармейцы, краснофлотцы и красные партизаны. То есть ветераны минувшей войны. Которые, между прочим, в том числе когда-то сражались и с бандеровцами. И вот они-то, эти старики, а их в городе проживало немало, услышав о бандеровской делегации, взволновались.

С неслыханной быстротой они стали собираться в главном городском сквере. И устроили здесь настоящий, громогласный и кипучий митинг. Конечно, здесь же присутствовали во множестве и милиционеры, однако толку с того было немного. Милиционеры не знали, что им делать с разбушевавшимися ветеранами, да и нужно ли вообще что-либо с ними делать. Все-таки ветераны – герои, уважаемые люди. По этой самой причине разгонять их никто и не помышлял – не было в ту пору такого понятия, как «несанкционированный митинг», потому что и стихийных митингов никогда в ту пору не случалось. Разве что шумные собрания каких-нибудь футбольных болельщиков, но какие же это митинги? Это выражение народной радости или народного разочарования, а уж на такое-то дело советский народ имел право без всякого специального позволения. К тому же и милицейское руководство понятия не имело, что нужно делать в этом случае. «Наблюдайте!» – приказало начальство милицейским патрулям. И – ничего больше.

Не видя никакого противодействия, старики-ветераны разошлись вовсю – и чем дальше, тем явственнее вырисовывались их намерения.