Тени за городом

Евгений в ответ лишь развел руками.

– А может, эти деньги, о которых ты говоришь, в этом же сундучке? – спросил Богданов.

– Нет, – с уверенностью ответил Евгений. – Если ему и вправду заплатили, то он спрятал их отдельно. Знаю я его…

– Так-так… – в задумчивости произнес Богданов. – А почему твой брат не ушел вместе с отцом на заимку? Как ты думаешь?

Но и на это у Евгения не было ответа.

– А где сейчас твой брат? – спросил Богданов.

– Наверно, дома, – ответил Евгений. – Куда же ему деваться?

«А и впрямь – куда ему деваться? – подумал Богданов. – Это только так кажется, что преступник, под ногами которого задымилась земля, непременно ударяется в бега. А на самом-то деле убежать не так-то и просто. Скажем, тому Степану – куда бежать? На заимку? Ну так дороги туда перекрыты милицией. Если уж и не все, то большинство. Пуститься в обход? Далеко ли убежишь по весенней тайге в одиночку? Там, говорят, сейчас творится несусветный ужас. Весна… Сесть на поезд и укатить куда глаза глядят? Ну, так поступают матерые преступники. А какой из Степана преступник? Мальчишка, мелкий шкодник… Да только за что этому мелкому шкоднику заплатили? Мелкий шкодник по недомыслию, или с испугу, или из жадности тоже может натворить дел…»

– Что ты сказал? – Богданов очнулся от дум и посмотрел на Евгения.

– Я спрашиваю: неужели так можно? – повторил вопрос Евгений. – Ведь всего-то – какие-то паршивые деньги… Разве можно из-за них творить всякие поганые дела? Не понимаю…

– Ну, это для тебя они паршивые, – вздохнул Богданов. – А для некоторых они самая великая драгоценность на свете. Дороже собственной совести, дороже себя самого. Должно быть, твой отец и твой брат и есть такие ценители себя самих и собственной совести. Извини, что говорю тебе такие слова, но…

– Ничего, – сказал Евгений, помолчал и спросил: – Так, значит, я поступил правильно?

– Ты это о чем? – не понял Богданов.

– Ну, что принес вам эти деньги и обо всем рассказал…

– А это, брат, тебе решать самому. Спроси у своей совести, она тебе скажет.

– А вы сами как думаете?

– Я-то? Я думаю, что плохие те люди, которые под видом гостей явились в ваш дом. Не гости они, а враги. А если враги, то и душегубы. Убийцы. А твой отец и, наверно, твой брат поддались на их уговоры. Польстились на деньги. Значит, они пособники тех убийц. Это как минимум, а уж о максимуме я и говорить не хочу. И если бы ты нам не помог, то могло бы пролиться много крови. А теперь, с твоей помощью, ее прольется намного меньше. А может, и вовсе не прольется. Тут уж как мы исхитримся… Вот и думай: правильно ты поступил или неправильно.

Целую минуту длилось молчание, а затем Богданов спросил:

– Так, значит, дома сейчас твой братец?

– А куда ему деваться? – рассеянно ответил Евгений.

Он все еще размышлял, правильно он поступил или неправильно. Наверно, советовался со своей совестью…

* * *

В своих рассуждениях Богданов оказался прав: Степан находился дома. Когда Богданов, Голубев и несколько офицеров местного отдела КГБ вошли в дом, Степан даже не поднялся им навстречу, лишь злобно зыркнул на непрошеных гостей. Мать Степана повела себя иначе – на то она и мать. Она ойкнула, уронила руки и запричитала.

– Не надо плакать, – мягко сказал ей Богданов. – Мы не разбойники и ничего плохого вам не сделаем.

– Так ведь и хорошего ничего не сделаете, – горько сказала Оксана. – Не на посиделки же вы пришли.

– Не на посиделки, – согласился Богданов. – К сыну твоему мы пришли. Образумить его, чтобы он не натворил еще большей беды.

– Ой, а что же такого он натворил? – испуганно спросила Оксана.

– А вот он нам об этом и расскажет. – Богданов в упор глянул на Степана. – Все расскажет, во всех подробностях. Вот что, парень. Выйдем-ка во двор. Побеседуем…

Во дворе имелась небольшая пристройка – что-то вроде летней кухни. Туда и вошли Степан, Богданов и Голубев. Пришедшие с ними офицеры остались снаружи. Их задачей было осмотреть двор и хозяйственные помещения – не притаился ли в них кто-нибудь непрошеный и нежеланный.

В разговоре со Степаном Богданов решил применить испытанный прием – психологический прессинг. Такой прием обычно очень эффектен при допросе подозреваемого, который напуган и подавлен. А Степан таким сейчас и был. Он был молод, неопытен, он стал свидетелем и участником событий, за которые, наверно, должен будет ответить по всей строгости закона. Его, можно сказать, поймали с поличным – ведь наверняка Евгений рассказал этим людям все, что знал. И о гостях, и о деньгах, полученных Степаном от гостей, и о том, за что именно гости Степану заплатили… Тут пришел бы в смятение даже опытный и умудренный жизнью человек вроде Остапа Луцика, а что уж говорить о юнце вроде Степана?

Войдя в пристройку, Богданов крепко ухватил Степана за плечо и швырнул его так, что Степан отлетел к стене и упал. Пока он, опираясь о стену, вставал, Богданов подскочил к нему вплотную, схватил за грудки и свистящим полушепотом произнес: