Тени заезжего балагана

Но поразмыслить над этой странностью дольше Тэцудзи попросту не успел: глубокие тени, лежавшие на ветке сосны, вдруг содрогнулись, и прямо напротив принца появился тот, кого он больше всего боялся увидеть.

– Вот вы и попались, ваше высочество, – с насмешкой проговорил соломенная шляпа, и на глаза испуганного принца опустилась тьма.

Глава 9. Уми

Когда Уми добралась до пожарища, огонь уже полностью потушили. Полуобнажённые пожарные с закопчёнными от сажи лицами купались тут же рядом, в канале, под любопытными взглядами зевак, которые, даже несмотря на довольно поздний час, высыпали наружу. Уми готова была дать палец на отсечение, что, пока бушевал огонь, никто из этих людей не поспешил на помощь погорельцам. Зато теперь ночной воздух был полон охов и вздохов: как же так, почему колокол на вышке зазвонил так поздно, что главный храм святилища успел выгореть чуть ли не дотла…

Уми смешалась с толпой, чтобы подобраться поближе к воротам святилища Поющих Сверчков. Оно было не в пример больше и богаче, чем погоревшее вчера святилище Речного Покоя. Его со всех сторон окружал большой и старый парк, так что со стороны улицы сгоревшего здания не было видно. Только стойкий запах гари, повисший в вечернем воздухе, указывал на то, что здесь и впрямь произошло несчастье.

Полиция уже успела выставить вокруг святилища небольшое оцепление: внутрь пускали лишь лекарей и их помощников. Похоже, на этот раз святилище не пустовало и кто-то был ранен.

– Что ж такое делается-то! – покачала головой дородная тётка с густо напудренным лицом. – За последние два дня уже второе святилище погорело!

– Точно, – всплеснул руками худощавый мужичок с тоненькими и реденькими усами, который заискивающе посматривал на напудренную тётку. – Это всё явно неспроста! И куда только полиция смотрит?

Стоявший неподалёку полицейский услышал последнюю фразу мужичка, которую тот произнёс нарочито громче, чем следовало, и поморщился.

– Если среди вас нет никого, кто сведущ в медицине, то расходитесь давайте, нечего тут глазеть! – проворчал он, надвинувшись на толпу. Остальные полицейские последовали его примеру, а двое даже сняли с пояса увесистые деревянные дубинки.

– Я лекарь, – Уми услышала неподалёку знакомый голос. – Можно пройти?

Уми обернулась и замерла: говорившим оказался Ямада – тот самый монах-колдун, который согласился помочь ей снять проклятие. Он возвышался над толпой, словно гора над лесом, и посох с медными кольцами всё так же был при нём. Что он делал здесь в такой час?

Люди зашептались, увидев незнакомое лицо: всех лекарей и их помощников в городе многие знали если не лично, то хотя бы в лицо.

– Никогда вас прежде не видела, – снова подала голос напудренная тётка. Она с подозрением сощурилась и отступила на шаг.

Ямада повернулся в её сторону, и Уми тут же нагнулась, сделав вид, что вытряхивает несуществующий камешек из сандалии. Одно неосторожное восклицание могло выдать её. В толпе наверняка могли оказаться люди отца: за последние годы дела клана Аосаки шли в гору, и ряды якудза постоянно пополнялись. Без лишней надобности привлекать внимание к своей особе Уми было не с руки. Она и так сильно рисковала, придя сюда без сопровождения в столь поздний час. Уми даже думать не хотелось о том, как будет гневаться отец, если узнает о её проделке.

– Я прибыл в Ганрю совсем недавно, – донёсся до Уми спокойный и низкий голос Ямады. – Когда-то я служил Великому Дракону, но учитель велел мне отправляться в мир и помогать людям.

– Так он и священник, и лекарь! – с уважением зашептали в толпе. – А с виду такой молодой…

– Если вы готовы оказать помощь раненым, то проходите, – полицейский отошёл в сторону, пропуская Ямаду к воротам. Тот поклонился и скрылся внутри: Уми только и оставалось, что проводить взглядом его широкую спину.

Полиция и впрямь не пропускала к воротам никого, кроме лекарей и их помощников. Прямо на глазах Уми какой-то парень пытался выдать себя за подмастерье одного лекаря с Отмели, но его быстро разоблачили и под улюлюканье толпы выгнали вон.

– Ишь, выискался тут! – сплюнул усатый мужичок, с пренебрежением покосившись на незадачливого парня. Тот поспешил поскорее скрыться – и зачем, спрашивается, ему понадобилось лезть на пожарище? Не иначе как хотел умыкнуть что-нибудь из сокровищ храма. Многие горожане и впрямь искренне полагали, что в главном храме каждого святилища каннуси скрывали от посторонних глаз древние сокровища, за которые многие любители старины могли заплатить приличные деньги. Вот только Уми в эти россказни слабо верилось: собирали бы тогда каннуси деньги на содержание святилищ с прихожан, если бы прямо под боком у них хранились такие богатства?