Тени заезжего балагана

– Думаете, вам под силу защитить этот город и его жителей? Человеку, который не смог уберечь собственную семью, не пристало разбрасываться такими громкими словами.

Окумура задохнулся от возмущения.

– Да как ты смеешь, ведьмино отродье, говорить со мной в такой тоне! Как смеешь упоминать о моей семье, которую ты своими погаными руками отняла у меня!

Он ринулся на ведьму, желая придушить прямо сейчас, сломать её хрупкую и тонкую шею… Но она лишь расхохоталась в ответ, и кресло, в котором ведьма только что сидела, опустело.

– За предательством по пятам следует расплата, не забывай об этом, – её насмешливый голос доносился будто бы отовсюду сразу, отчего у растерявшегося Окумуры голова окончательно пошла кругом. – Вижу, опыт прошлых ошибок так и не пошёл тебе на пользу, потому как ты снова пытаешься вычерпать колодец тем же дырявым ведром. Пытаешься опять пойти против меня.

От накатившей волны дурноты у Окумуры начало темнеть в глазах, но ему усилием воли удалось выровнять дыхание. Ведьма пытается запугать его, но на этот раз он так легко не сдастся.

На стене кабинета висел старинный меч, доставшийся Окумуре от деда. Старый Дзю́ндзи защищал с этим мечом стены Ганрю, когда ведьмы Тё, должно быть, ещё и на свете не было. А многими годами позже клинок закалила колдовская кровь, которую Ёритомо пролил на подступах к Дайсину. Доблесть нескольких поколений семьи Окумура сплелась в этом клинке, и теперь он взывал к своему владельцу, моля напоить его кровью врага.

За годы мирной и сытой жизни Окумура растерял большую часть своей воинской прыти, но как держать меч в руках, он ещё не забыл.

Окумура ринулся к стене, на которой висел меч. Белые одеяния ведьмы мелькнули где-то по левую руку, и Окумура, отбросив пустые ножны, направил остро заточенный клинок в сторону ведьмы.

– И что ты собираешься делать? – она склонила голову, глаза её лукаво блеснули. – Надеешься напугать меня своей игрушкой?

– Я расторгаю наш договор!

Но в ответ она заливисто расхохоталась.

– Думаешь, одного твоего желания будет достаточно? – Словно не видя стальной ухмылки меча, нацеленного прямо ей в сердце, ведьма сделала шаг навстречу Окумуре. – Ты глупец, и тебе не под силу понять, насколько древняя и могущественная сила связывает все стороны договора.

Перед внутренним взором Окумуры вдруг отчётливо предстала та ночь, почти двадцать пять лет назад, когда они с Итиро и ведьмой надрезали обе ладони и скрепляли их незримый договор окровавленными рукопожатиями…

– Кровь смывается только кровью, я понял, – оскалился Окумура и ринулся на ведьму, намереваясь проткнуть её мечом, а потом изрубить безжизненное тело в кровавую кашу, чтобы белизна одежд окрасилась неизбежным багрянцем смерти.

Но ведьма снова ускользнула, и на сей раз силуэт её возник у самых дверей.

– Не забывай, с кем имеешь дело, – голос ведьмы был напевным, почти мягким, но злые и холодные глаза в прорезях маски больше не смеялись. – Думаешь, тебе удастся достать меня своим жалким мечом? Или что какие-то бумажки, которые твой прихвостень собирал по всему Ганрю, сумеют остановить меня?

Окумура замахнулся – и меч вонзился в дверной косяк ровно в том месте, где только что была голова ведьмы. Ловить её – всё равно что пытаться обуздать ветер, и вскоре Окумура со всей ясностью осознал всю тщетность своей борьбы.

Но остановиться уже не мог. Слишком долго он ждал этого момента, слишком давно жил в страхе, позоря имя своего славного предка. Что бы сказал старик Дзюндзи, если бы узнал, что его внук, наследник старинного самурайского рода, пресмыкается перед какой-то жалкой ведьмой? Наверняка он проворчал бы что-то в свои пожелтевшие от табака усы и с пренебрежением сплюнул: дед не стал бы утруждать себя разговорами о никчёмных тру́сах. И поделом.

– Для тайной полиции этого будет достаточно, – прохрипел Окумура. – Половина города видела колдовство в балагане, и эти люди дадут показания, если потребуется.

Каждый удар сердца отзывался острой болью в груди, но Окумура раз за разом продолжал наступать, пытаясь загнать ведьму в угол. Пускай он лучше умрёт здесь сегодня, чем вновь покажет слабость перед лицом этой бесчеловечной гадины! Слабость, которой – Окумура не сомневался в этом – вероломная ведьма в очередной раз не побрезгует воспользоваться.

Она снова исчезла из поля его зрения. За спиной раздался тихий шорох. Тяжело дыша, но не позволяя мечу дрогнуть в руке, Окумура повернулся – и лицом к лицу столкнулся с бледным ликом маски. Но не успел он наброситься на ведьму, как та опередила его, вцепившись Окумуре прямо в горло.

Меч с глухим звоном выпал из ослабевших пальцев, и Окумура почувствовал, что обмякает в хватке ведьмы – словно она начала тянуть из него последние силы.

– Ты меня не понял. – Даже не видя лица колдуньи, Окумура откуда-то знал, что она улыбалась. – Я не боюсь ни обвинений в колдовстве, ни охоты, которую на меня объявит тайная полиция, ни даже твоих пустых угроз. Моя цель куда больше, чем ты можешь себе вообразить, и совсем скоро я добьюсь своего.