Тени заезжего балагана

Неприятные ощущения на предплечье усугубляла ещё и смутная тревога, которую почувствовала после рассказа Сана. Уми не могла утверждать наверняка, что этот Рюити Араки представлял какую-то угрозу. Но всё же стоило разузнать об этом колдуне побольше, чтобы в случае чего быть начеку.

На другой стороне моста Уми заметила большую и тревожно гомонившую толпу. В столь ранний час подобное было редкостью, и потому Уми не стала проходить мимо, а подошла поближе, чтобы послушать, о чём судачили в толпе. Сан тенью следовал за ней.

– Надо же, совсем ничего не осталось, – покачала головой молодая женщина в тёмном и заношенном кимоно – видимо, служанка.

– А ведь я сюда ходил, сколько себя помню, – причитал старик с длинной и тонкой седой бородкой, которая тоскливо развевалась на ветру.

– Что тут случилось? – спросил коренастый мужик, подошедший следом за Уми. – Ни черта не могу рассмотреть впереди, хоть убейте!

– Да святилище ночью погорело, – печально вздохнув, ответил старик. – Хорошо хоть, не пострадал никто…

– Ну-ка расходитесь давайте, расходитесь! Нечего тут глазеть! – раздался окрик полицейского. Уми, которая была на полголовы выше остальных, увидела блестящий козырёк его фуражки: полицейский крутил головой во все стороны и размахивал руками, словно разгонял стаю наглых ворон. За спиной полицейского виднелся обугленный остов погоревшего святилища – как и говорила женщина из толпы, от него и впрямь почти ничего не осталось.

Не дожидаясь, пока резко отхлынувшая от святилища толпа отдавит ей ноги, Уми отошла в сторону и сделала вид, будто ждёт кого-то.

Сама же она осматривала дом, который притулился к старому святилищу почти вплотную. Уми казалось странным, что огонь не перекинулся на него. Зато святилище выгорело дотла, словно кто-то специально сдерживал огонь и не давал ему двинуться дальше…

– Колдовская работа, – проворчал себе под нос Сан, о присутствии которого Уми напрочь успела забыть – так глубоко она погрузилась в раздумья.

Сделав вид, что поправляет сползший носок, Уми наклонилась к Сану и зашептала:

– Откуда ты знаешь?

– Чую, – коротко ответил Сан и снова сморщился, как старая маринованная слива. – Магия у них смердит так, будто ещё по прошлой весне что-то в кустах сдохло.

Похоже, у Сана с колдунами были какие-то свои личные счёты, потому как прежде Уми не доводилось слышать, чтобы другие ёкай говорили о них в подобном тоне.

Как бы то ни было, вся эта история с сожжённым святилищем выглядела странно. Откуда было сильному колдуну взяться в Ганрю, на самых задворках империи? И зачем сжигать какое-то крохотное святилище в старом квартале?

Заметив краем глаза какое-то движение, Уми повернула голову и обнаружила, что к ней приближалась невысокая и пухленькая женщина с большой корзиной наперевес. Лицо у неё было румяным, как наливное яблоко, а непослушные курчавые волосы выбивались из-под плоской соломенной шляпы.

Женщину эту звали Томоко Ёсида, и она вот уже на протяжении двадцати лет работала в усадьбе Хаяси домоправительницей.

– Ах, Уми, беда-то какая! – всплеснула руками Томоко.

Из корзинки, накрытой крышкой, на Уми пахнуло рыбным духом – похоже, Томоко как раз возвращалась с рыбного рынка, который был неподалёку.

– Давай помогу, – улыбнулась Уми и протянула руку за корзинкой. Томоко безропотно отдала её, хотя в любой другой день наверняка стала бы артачиться и говорить, что не пристало господской дочери рыбу с рынка таскать. Похоже, вид сгоревшего святилища и впрямь очень расстроил домоправительницу.

Сан смерил подошедшую женщину напряжённым взглядом, и Уми, покосившись на него, чуть заметно покачала головой. Томоко не могла видеть ёкай, но она была одной из немногих, кто знал о способностях Уми. Живя с человеком под одной крышей столько лет, трудно долго держать что-то в секрете.

– Подумать только, я же вчера заходила туда, чтобы переброситься словечком со старым Кодо! – принялась тараторить Томоко. – Ты его не знаешь, он каннуси из святилища Поющих Сверчков. Иногда он лично приходил сюда, чтобы присмотреть за святилищем – так давно оно без хозяина, всё никого туда назначить не могли. Так вот, он сказал мне, что…

Уми довольно быстро потеряла нить рассуждений Томоко. Она то пускалась в пространные объяснения, то, наоборот, едва упомянув о чём-то, тут же переключалась на что-то другое. Вся суть истории Томоко сводилась к тому, что в сгоревшее святилище Речного Покоя только-только назначили нового каннуси, но вступить в должность он так и не успел. Да и само святилище Томоко было жалко чуть ли не до слёз – оно было одним из самых старых в Ганрю, и, даже если у города найдутся деньги, чтобы отстроить его заново, оно уже никогда не будет таким, как прежде…

Наконец, когда они добрались до ворот усадьбы Хаяси, запас красноречия Томоко иссяк. Распрощавшись с Уми в коридоре, Томоко быстро разулась и поспешила на кухню, где тут же принялась распекать за нерадивость одну из прислужниц.