Тени «Желтого доминиона»

– Да тут места и на четверых хватит, – приветливо ответил Таганов. – Кибитка в кибитке не уместится, а аул в ауле уместится… А мы с вами и в одной кибитке уживемся. Главное, чтобы на душе было просторно…

– Во, во! – радостно вскрикнул Стерлигов. – Вы говорите как раз теми словами, которых мне не хватает. Понятное дело, вы местный, и вашими устами глаголет сама народная мудрость… Вы знаете, я долгое время был журналистом, пока чекистом не стал, и посему неравнодушен, батенька, к слову… Мне не хватает знания местных обычаев, нравов. Касьянов говорил, что вы дока по части знания национальной психологии, привычек… Так давайте условимся: вы мне будете помогать, а я вам. У меня за плечами – жизнь, опыт большой, я вас многому, многому могу научить.

Последние слова Стерлигова прозвучали как-то покровительственно. Правда, Таганов не сомневался, что его новый коллега, хотя и равен с ним по должности, но, судя по внешности, большой залысине и прорезавшимся морщинам на лбу, старше Ашира на добрых лет пятнадцать – восемнадцать.

Стерлигов обворожительно улыбнулся, и Ашир не обиделся на тон нового коллеги, с лица которого не сходила улыбка. Таганов искренне обрадовался появлению в коллективе бывалого человека; в аппарате управления уже ходили слухи, что Касьянова отзывают в Москву. А тут из самой столицы прибыл грамотный, образованный работник, учившийся до революции в Парижском университете, в прошлом репортер одного военного издания, которое выходило в Петербурге, а после Октябрьской революции вступивший в большевистскую партию. Как тут не радоваться, что в полку чекистов прибыло?

– А у меня, батенька, для вас новость. – Стерлигов почему-то посмотрел на дверь и, перейдя на полушепот, сказал: – Тут я одно дело раскручиваю… Вышли мы на одного двойника, служил немцам и англичанам… Ходил курьером в Париж, Берлин, в Мешхед… В Берлине он встретил вашу сестру и ее мужа, подвизающихся в националистической организации, которую возглавляет Мустафа Чокаев. Это вот, батенька, все, что я могу вам сказать о вашей сестре. Вы с Назаровым поговорите, он тоже знает. Только, ради бога, на меня не ссылайтесь. – И он, не переставая улыбаться, приложил палец к губам.

Первым душевным порывом Ашира была признательность Стерлигову за долгожданную весточку о Джемал, словно канувшей в воду. Он только собрался открыть рот, но заметил, что Стерлигов как-то внутренне обеспокоен: наверное, казнился, что вот так сразу, при первом же знакомстве, выдал служебную тайну. Не по себе стало и Аширу: никогда бы он так не поступил. Но тут же упрекнул себя – нельзя быть придирой и буквоедом!..

Вскоре Чары Назаров подтвердил, что действительно Джемал и Черкез, завербованные немецкой разведкой, жили под Берлином, в местечке Аренсдорф, где прошли специальное обучение под руководством некоего Вилли Мадера. Сейчас их куда-то перевели, но куда – неизвестно. Джемал после смерти Хырслана стала наследницей его больших богатств, вышла замуж за Черкеза. «Твоя сестренка, – сказал с горькой усмешкой Чары Назаров, – богаче халифа багдадского. Да не в радость ей эти богатства. Знаем мы о них кое-что… А националистическая организация – это их “крыша”. Хозяин же у них один – германская разведывательная служба. Судя по всему, их готовят забросить к нам…»

Всякий раз Ашир Таганов, думая о Джемал, невольно вспоминал о первой встрече со Стерлиговым, оставившей в нем смешанное чувство к своему новому коллеге. Таганов стал забывать об этом и вовсе забыл бы, если не один случай.

Чары Назаров перед отъездом на один из участков границы, где ожидалось вторжение басмачей, пригласил к себе Таганова и Стерлигова.

– Вам задание. Продумайте операцию, подобную с отрядом Аманли Белета. Подберите вожака, командира отряда, составьте легенду. Помните об указании Центрального Комитета Компартии Туркменистана – бой с басмачеством выиграть без крови, в крайнем случае малой кровью… В этом гуманная цель операции….

Обговорив кое-какие детали предстоящего задания, ответив на некоторые вопросы чекистов, Чары Назаров протянул им на прощание руку, но, заметив, что Стерлигов топчется на месте, спросил:

– Василий Родионович, вам что-то неясно?

– Но кто из нас будет отвечать за разработку операции?

– Ответственным назначен Касьянов. – Чары Назаров прикусил нижнюю губу, он сдерживал улыбку. – Вы старше опытом. Тут ваше слово. Таганов хорошо знает людей, местные обычаи. Пережил горечь утраты Аманли Белета. Как говорится, за одного битого двух небитых дают.

Стерлигов обиженно поджал рот. Вскоре Таганов спросил коллегу:

– Может, обговорим задание? У меня кое-что есть…

– Что вы, батенька! Времени у меня не было.

Таганов недоуменно пожал плечами: после отъезда Назарова прошло почти два дня.

– Я, батенька мой, на пирах и балах не думаю о делах. – Стерлигов выразительно взглянул на Таганова: – Не подумайте плохого, ни на какой гулянке я не был. Есть у меня непреложное правило: кончилось рабочее время – прочь дела! Пусть хоть горит! – И тут же поправился: – Для пользы же дела… Стоит ли голову по вечерам ломать? Утро вечера-то мудренее…