Тентаклеведение. Девять ударов

Купив по списку спиртное (по району покатались прилично, обнаружив открытым только один супермаркет довольно далеко от Аниной высотки), Саша пешком возвращался обратно с двумя позвякивающими пакетами (свою машину они оставили дома и приехали на метро, чтобы спокойно выпивать, не беспокоясь, а уехать на такси). Вся эпопея в результате занимала уже не меньше часа, когда, наконец, Саша нажал кнопку звонка. Ему долго не открывали, и Саша позвонил второй раз. Ещё через минуту кто-то закопошился, щёлкнул замок, и дверь приоткрылась на цепочке. В квартире было темно, слышалась музыка, голоса и какая-то возня. Саше показалось, что он слышал, как вдалеке Алиса, кажется, произнесла «Петя, не надо» таким голосом, как будто умоляла перестать рассказывать что-то уморительно смешное… Михаил – так, кажется, звали этого гороподобного Аниного приятеля – похоже, даже не узнал Сашу:

 —Чувак, извини, ты не вовремя… Потом приходи. Завтра.

И захлопнул дверь.

Опешивший Александр в растерянности помедлил, но всё ж таки позвонил снова. Дверь вторично приотворилась на цепочке:

 —Чего тебе опять?

 —Вы меня, наверное, не узнали, я же ходил за спиртным, вы же сами деньги давали, вот… – он протянул пакеты.

 —А, точно, давай… – амбал забрал пакеты, затем настежь открыл дверь, но, загородив проход собой, вышел из квартиры сам. На нём была футболка чёрного цвета с Че Геварой – «Надо же, продвинутый бандит» – и синие джинсы.

 —Спасибо тебе большое… Пойдём, покурим. Он обнял Сашу за плечи, и они вышли на балкон подъезда.

 —Ты не обижайся. Не узнал. Бывает… Курить есть?

 —Не курю.

 —Блядь! Слушай, будь другом, сбегай. Совсем кончились! Вот деньги. Marlboro. Красные и белые. А то как без курева…

 —Ну хорошо…

 —Спасибо тебе, братан! Как она сказала… Ты – настоящий жентельмен!

 —Это из мультфильма какого-то. А как там Алиса с Анной?

 —Алиса? По-моему, отлично. И Анна тоже, кажись, неплохо. Жена, видать, обижается на тебя. – «Надо же, даже этот заметил…» – Нельзя так с бабой. Бабе, ей ведь что надо? Обязательно надо похвалить, какие у неё классные сиськи и жопа, и впердолить, блядь, как следует, по самые помидоры, да почаще драть, правильно я говорю? – со смехом выдал он.

 —…

Не в силах выносить вековую мудрость Михаила, Саша поспешил к лифту. Минут двадцать побродив по незнакомым окрестностям, он пошёл к единственному дальнему супермаркету, который знал. В результате только часа через полтора он опять стоял у Аниной квартиры. На этот раз дверь открылась так быстро, как если бы за ней караулили. Всё также, на цепочке. Но теперь по ту сторону оказалась Анечка.

 —Привет, Ань. Что вы все с цепочкой открываете? Бандитов боитесь?

По-моему, их нечего бояться! Они не придут! Знаешь, почему? Потому что они уже внутри!!! Слушай, я сигарет купил! – выпалил он весело и на одном дыхании.

 —Давай мне.

 —В смысле?

 —Давай мне сигареты, я передам.

 —Зачем??? Пусти меня.

 —Сашенька, не надо тебе сюда. Давай, лучше я к тебе выйду.

 —Да что ты в самом деле?! – Саша всё же вынул из карманов две пачки, и было протянул их в щель, но так и застыл с выставленными руками. В квартире на этот раз не играла музыка, и он уже давно сквозь их разговор слышал возню и шумное сопенье, но тут внезапно раздался громкий томный и болезненный стон Алисы, а затем громкий голос скомандовал:

 —Расслабься, блядь, я сказал! – и вслед за этим раздался звонкий шлепок пощёчины.

 —Что у вас там делается?! Аня!!!

 —Ладно, Саш, заходи. Только пожалуйста, я прошу тебя, без эксцессов. Здесь никакого насилия нет, это правда, я обещаю… – Анна сбросила цепочку, и Александр шагнул в темноту прихожей.

* * *

Он сразу же погрузился в атмосферу множества горячих шумных дыханий, постанывания, вздохов, скрипов и шевелений. Глаза, ослеплённые дневным светом подъездных ламп, медленно привыкали к сумраку. Вход в большую комнату располагался напротив, двойные двери были открыты настежь, а диван и всё, что на нём делалось, ярко освещалось настенным бра и торшером, и Саша мог во всех деталях рассмотреть происходящее. Он увидел свою жену, порозовевшую, разгорячённую, сидящую верхом на могучем торсе Михаила и скребущую ногтями берет Че Гевары. Как раз в этот момент её грубо заломили назад так, что она запрокинула голову, и взгляд приковался к ходившей буграми спине под чёрной футболкой, часто сжимающимся ягодицам и здоровенным яйцам, которые ритмично мотались и шлёпали по откляченному заду Алисы. Что ни говори, грубость открывшейся его взгляду картины зашкаливала, и разыгрывавшаяся сцена более всего походила именно на изнасилование, несмотря на слова Ани.

Но тут Алиса выдала:

 —Ох, мальчики, как классно! Трахайте меня, да! – а дальше ещё что-то, переходящее на визг, – Ещё, ещё! Да, так! – и это, конечно, полностью исключало изнасилование.