Теодосия и последний фараон

– Пойдемте, – сказал уаджетин с ножом. – Здесь нельзя задерживаться. Заберем девчонку с собой и поговорим с ней в более безопасном месте.

Хальфани кивнул и взмахом руки приказал одному из уаджетинов забрать с жертвенника Изумрудную табличку, а другой уаджетин низко поклонился Гаджи и вежливым жестом указал, что тот должен идти первым. Третий уаджетин схватил меня за руку – довольно грубо схватил, должна заметить.

– Не делай ей больно! – бросил через плечо Гаджи, и уаджетин сразу ослабил свою хватку.

– Где находится то «безопасное место», куда вы собираетесь отвести нас? – спросила я.

– День езды верхом, – ответил человек, державший меня за руку.

– Ужасно жаль, но я не могу так надолго отлучаться из дома. Меня будут искать.

По другую сторону от меня встал еще один уаджетин.

– Мы не можем оставить тебя здесь, – сказал он. – Ты слишком много знаешь.

– Но мы же договаривались! – запротестовала я. – Я приношу вам табличку, вы оставляете меня в покое. Если Гаджи хочет остаться с вами, пусть остается, это его дело. О том, что вы заберете меня с собой, ничего не было сказано.

Уаджетин наклонил голову так, что мы с ним оказались буквально нос к носу, и медленно процедил:

– О том, что мы отпустим тебя, тоже ничего не было сказано.

Я нервно сглотнула. В общем-то, да, об этом мы действительно не говорили, но я думала, что это само собой разумеется.

К нам приблизился жрец Барути.

– Она сдержала свое обещание, – заметил он. – Почему мы должны нарушать обещание, которое дал ей Ови Бубу?

– Лично я такого обещания не давал, – неприязненно сказал человек с ножом.

– И тем не менее, – продолжил Барути, – мы должны держать данное уаджетином слово.

Тут другой уаджетин что-то заговорил на своем родном языке, еще один вступил в разговор следом за ним. Я осторожно засунула свою свободную руку в карман, сжала обломок Вавилонского кирпича и приготовилась слушать.

– …мы не можем оставить ее здесь. Она слишком много знает о нас.

– Если мы увезем ее с собой, будет много крика и шума. Инглизы заставят страдать весь наш народ, пока не найдут ее.

– Давайте оставим ее здесь, только отрежем ей сначала язык, – предложил один из уаджетинов.

– Не сработает, – выпалила я, забыв об осторожности. – Я, между прочим, могу обо всем и написать.

– Ты сама себе роешь яму, – удивленно покосился на меня Хальфани. Черт побери, неужели он думал, что я буду тихо стоять, молчать и слушать, как они договариваются искалечить меня? – Ты знаешь арабский?

– Слегка, – ответила я, проталкивая пальцем обломок кирпича в глубину кармана.

– Идемте, – прошипел один из уаджетинов. – Мы слишком долго задержались. Нужно уходить.

Мы вышли в гипостильный зал, и я принялась посматривать по сторонам – будет ли куда сбежать, если я каким-то чудом смогу вырваться. Возможно, мне тогда удастся затеряться среди колонн.

Гаджи шел впереди меня, а перед ним шагал всего один уаджетин-телохранитель. Никакая опасность Гаджи не угрожала, эти люди относились к нему как к своему царю. Я – другое дело. По обе стороны от меня пристроились двое сильных мужчин, при этом каждый из них крепко держал меня за запястье. Да, такие ситуации принято называть безнадежными. Я не могла даже дотянуться до лежащей в кармане авторучки Квиллингса. Вот тебе и план Б!

Спереди раздался крик, и из-за колонны вышел высокий человек в красном мундире. Майор Гриндл. Он выхватил Гаджи прямо перед носом у телохранителя, прижал спиной к себе и спокойно приставил к шее мальчика нож.

– Простите, что задерживаю вас, джентльмены, но, боюсь, буду настаивать на том, чтобы вы отпустили эту девочку. Сделаете это, и я отпущу мальчика, после чего он сможет уйти вместе с вами – только если, конечно, сам того захочет.

Звякнула сталь – все уаджетины как один вытащили свое оружие: кто нож, кто меч, кто кинжал. Мои стражники до боли сжали мне запястья.

– Ты умрешь, инглиз, уже только за то, что посмел прикоснуться к нему.

– Отлично, – кивнул головой майор Гриндл. – То же самое обещаю вам за то, что вы задержали мисс Трокмортон. Она имеет для моего народа такую же ценность, как этот мальчик – для вашего народа. По-моему, будет справедливо, если мы обменяем их друг на друга, как вы думаете?

Предводитель уаджетинов что-то крикнул по-арабски, один из державших меня людей ответил ему, завязалась короткая перепалка. Наконец мой стражник с огромной неохотой отпустил мою руку, а остальные уаджетины расступились, давая мне пройти к майору Гриндлу и Гаджи.

– Ваша взяла. На этот раз, – сказал Хальфани. – Но мы этого оскорбления не забудем.

– Поживем – увидим, – ответил майор. – А теперь решай, Гаджи, хочешь ты уйти с этими людьми или вернуться с нами? Выбор за тобой, только делай его поскорее.

– Я хочу остаться с мисс-эфенди, – не раздумывая, ответил Гаджи.

Его ответ потряс меня.

– Но почему, Гаджи? – спросила я. – Они же говорят, что ты царь.

– Я еще буду нужен мисс-эфенди и не привык оставаться в долгу, – пожал плечами Гаджи.

– Хорошо. В таком случае ты идешь с нами, – сказал майор Гриндл.