Teologica

Все медресé31 отвергнут. Жди-не жди.

Они признают что ты дикий зверь,

И проклянут во веки. Верь-не верь.

Сочи, июль 08 года

Мокрому Богу

Здравствуй, стихия пены,

Глохнущая от скуки!

Я напрягаю вены,

Я умываю руки

В слёз твоих тонких глыбах,

В ласковой сути бури —

Я превращаюсь в рыбу,

Гибну в твоей лазури.

Здравствуй, сказка из детства,

Первая правда преданий!

Стуком наивного сердца

В чистой волне сознания

Ты приручила мысли

На понимание абсурда

Важности лиц и чисел,

Памяти едкой пудры.

Здравствуй, печаль пропавших!

В бездне твоих превращений

Старыми так и не ставших

Смертью глубин и течений.

Ты отпевала юных

В церкви грома и неба

Ужасом песен бурунов32,

Исповедальней Эреба33

Здравствуй, ткань моих платьев —

Нежный шифон и кожа!

Над голубиным распятием

Мыслей моих осторожных,

В серых оскалах суши

Ты принимало и пело

Как безнадежны души,

Как безразлично тело.

Туапсе / Лазаревское, 29.12.05 года

из альбома «Ретроспектива» (2006 – 2016)

В смысле бреда

Если солнце станет дрянью,

Завалившейся в карманы,

И не сосчитаю ранью

Все песчинки Джинистана,

Если в колдовстве победы

Мне сгодится плесень чуда —

В виде кары, в смысле бреда

Забери меня отсюда.

Сочи, май 10 года

Этот вечер

Этот вечер – желтые свечи,

Оплавляет иконы вязов.

Я шагаю к нему навстречу,

Как старушка до храма, помазав

Свои пальцы причастием сладким

И виски измочив запоем —

Я играю с вечером в прятки,

Тенью прячусь в его покое.

Этот вечер в дыму – не тайна,

Этот ветер гонит туманы.

О чём думаю я, как ни странно,

Превращается в шрамы и раны,

Превращает мысли мой вечер

В кровь и боль, в избитое тело,

В то, что было когда-то беспечно

И влюбленностью перегорело,

А потом заразилось холерой,

И теперь извивается кожей.

Все болезни мои – это вера,

Что тобой заразиться можно.

Что тобой задохнуться не страшно,

Что в тебе умереть – искупление

Всех моих вечеров вчерашних

И исхоженных воскресений.

Сочи, 13.05.10 года

Первый проход

Волшебникам

Всё что осталось —

Прибой, утонувший вразрез,

Пропадающий в камень

Волной мой немой часовой —

Резал вены воды

С мерзкой точностью враг-волнорез,

Я бежал и горланил

Распевный псалтырь, как больной.

И монахом послушным

В окрест свой отмаливал ход

Именами и контуром лиц,

Что встречал на пути.

Метроном издевался и

Сухо отстукивал счёт

Бриллиантам улыбок,

Чтоб смог их с собой унести.

По сюжету всей пьесы

Мне дали репризу пера,

И я понял по смыслу —

Теперь не дано постареть,

Но по жестам читал,

Что – игра. И пора до утра.

И в ладонях искал

Смысл последней причины терпеть.

Находил перламутры

В глазах и разменивал их

На дельфийский кристалл.

Обшаманил собой все углы.

Где волшебники пели,

Я плел преднамеренный стих,

Где они танцевали,

Я таял их льды до воды.

Получился прибой.

Я стоял и смотрел. За косой,

За изгибами мыса

Кричал и рождался рассвет,

Я чеканил страницы кафисм34,

Как какой-то больной,

А изрезанный Понт35

Мне давал непреложный обет.

Да. Достойный ответ.

Сочи, 05.06.10 года

Иди

Александру Махмурову

От распятой вины,

От холодной реки, закрывая рукой

Яркий полдень. Иди.

Я не стану тебя провожать. Мне не лень,

Только я поженился

Сегодня с горбатой рекой,

А с женой расставаться вовек не пристало.

Пусть пахнет до рвоты сирень,

Пусть журавль кричит,

Разрываясь на ноты, пусть крыши стучит —

С ритмом проще прощаться с тобой,

Закрывая от солнца глаза.

Что ж ты медлишь? Смотри —

Там, вдали ждет монашеский скит,

А за скитом холодного Понта

Стальная лежит полоса.

Сочи, 26.07.10 года

Конверты

Кате Алексеевой

Вы душите ванильными чернилами

Бумагу писем, что когда-нибудь напишите

Кому-то из провинции под Фивами,

И между строчек явственно услышите

Их тонкий запах в воздухе, в случайном

Гарсоне. В ресторане, где французами

Был создан крэм. И удивитесь чаяно

Их воздуху, их запаху. Их узами

Вас свяжет память. Черною перчаткою

Для памяти на окнах вы отпишите

Мне пару звуков. С детскою украдкою

Напишите, что больше их не слышите.

Что вы забыли все мои наклонности —

Как нервы вам изматывал молчанием

И опозданием на бал, и беспардонностью,

Признанием, прощением, прощанием,

И встречей через двадцать пять. Вы скажите,

Что вы забыли все эти истории,

Пообещаете – ищейкам не покажете

Мои портреты в профиль. Но не более:

«Что память? Ведь она, как прежде, девичья —

Я вас не помню, как и всё презренное.

Подарков присылать не стоит. Незачем.

А за любовь – спасибо откровенное».

Вы крестите ванильными чернилами

Конверт с Мон-Мартра в глухомань, в Иваново.

Сочи, 10.12.10 года

Наблюдая Уран. Снова

Lee Kater

В оборки созвездий

Подвязана белая ткань,

Покрыта глубокой молитвой

Чернее, чем сажа,

Чем ряса, чем зимняя ночь,

Чем бесстыжая кража

Последней монеты

У нищего в зыбкую рань.

И как безупречна

В тебе эта тонкая нить

В спокойствии шага на подвиг —

Тянуться и плыть

Рекою из белых атлáсов

По ровным плечам,

Едва прикасаясь горячей

Пульсирующей кожи.

Любой мог бы сбиться,

Упасть, ошибиться, и может

Тебе лишь дозволено

Быть Абсолютом. Парча

Чело накрывала поверх,

Как богатство небес,

И спорило золото

Космоса наперевес

С Ураном. Под шепот молитв,

Но не жить там словам,