Теорема Столыпина

Главная цель хозяйство Высогорца — удовлетворение потребностей семьи. И эта задача была решена всего за два года, на классическом «малоземельном» наделе, на скудной истощенной земле. Причем так успешно, что есть излишек на продажу.

Что тут скажешь?

Помнится, в советское время это называлось трудовым подвигом.

Очень интересна фигура Захара Яковлевича Люкова, крестьянина села Нащокина Бобровского уезда Воронежской губернии. За строками описания его жизни и хозяйства ясно ощущается какое-то негромкое обаяние.

Семья Люковых, безусловно, не слишком типична для русской деревни. Столыпинскую реформу она как бы выстрадала заранее.

Автор описания говорит, что «выгоды единоличной формы землевладения еще задолго до выдела отруба Люкова уже сознавались отцом его Яковом.

Будучи сельским старостою Нащокинского общества, Я. Люков много раз поднимал вопрос об упорядочении владения землей и за свой поход против общинного уклада в конце концов поплатился жизнью: был убит односельчанами.

Свой завет, свое стремление к освобождению он передал своему сыну, владельцу описываемого отрубного участка — тихому, скромному, но упорному и трудолюбивому работнику, настойчивому в достижении своих целей. Закон 9 ноября дал Люкову право и возможность осуществить мечту отца и свое желание»³⁹⁴.

В семье было 2 мужчин (36[209] и 6 лет) и 7 женщин (80, 35, 15, 11, 9 и 2 лет), то есть 2 работника, 2 полурабочих и 5 неспособных к труду. Грамотными были сам хозяин и 3 его старшие дочери.

Люков владел 15,5 дес., из которых усадьба в селе Нащокине занимала 0,7 дес. (цена построек 370 руб.), леса и лугов в общественном пользовании -1 дес. в 15 верстах и 13,7 дес. пашни, из которой 1,2 дес. еще оставались в общине и использовались независимо от отруба.

Отруб был укреплен в 1910 г., а выделен в 1911 г.

Лиственный лес годился для мелких хозяйственных надобностей. Поскольку луг, дающий урожайность 80–100 пуд с десятины, находится в пользовании общины, никакого ухода за ним нет и не предвидится.

К агрономической литературе Люков приобщился еще до выхода на отруб. Он очень хотел улучшить свое хозяйство, но понимал, что знает недостаточно.

Решив заняться пчеловодством, он выписал «на свои трудовые деньги» книгу за 2,5 руб. из Петербурга и «целый год преодолевал книжные мудрости», после чего первым в своем районе занялся рамочным пчеловодством. Начал он с двух ульев, а теперь их было 20³⁹⁵.

Пионером он был и области правильного полеводства. Улучшать свое хозяйство он начал сразу же по получении отруба, причем в тесном контакте с агрономами, чьи рекомендации он неукоснительно исполнял.

Сразу же установил четырехполье с 8-летним чередованием растений и пятым клином с многолетними кормовыми травами.

Земля обрабатывалась самым тщательным образом, и урожайность ржи в 1912–1913 гг. составила 187–140 пуд., подсолнуха — 100–120 пуд., картофеля — 1000–1450, проса — 100 пуд., в полтора-два раза превышая средние сборы в других хозяйствах Бобровского уезда³⁹⁶.

В работе он пользовался машинами и орудиями с прокатного пункта, которым заведует, и своими двумя лошадьми.

Пользовательный скот состоит из коровы швицкой породы, телки и 5 овец. Люков чистит свой скот 2–3 раза в неделю — это редкость в крестьянских хозяйствах. Животные содержатся лучше, чем у соседей. Запольный кормовой клин должен был решить кормовую проблему — в 1914 г. там ожидался первый урожай.

Из подсобных отраслей у Люкова выделяются садоводство и пчеловодство. Его сад считается одним из лучших крестьянских садов в округе и приносит до 100 руб. в год. В саду расположен и пчельник. 20 ульев хорошего качества сделаны самим хозяином, при этом каждый дает 6–8 руб. чистого дохода.

Интенсивное хозяйство занимает все наличные силы семьи, не позволяя отвлекаться на сторонние заработки. Приходится прибегать и к найму рабочей силы на время уборки и молотьбы хлебов.

В описании даются сведения о том, как поставлено дело у окрестных крестьян, из которых ясно, насколько далеко ушло от них в плане агрикультуры хозяйство Люкова, благодаря чему оно «имеет, несомненно, громадное культурное и показательное значение».

В самый первый год, когда Захар Яковлевич только переходил к многополью и начал применять улучшенные приемы обработки, удобрения, посева и ухода за растениями, большинство соседей говорило ему: «Ты отступник, спознался с агрономами-антихристами; от твоих новых порядков в хозяйстве наступит разорение, а не обогащение, делал бы лучше по старому, по-дедовски»³⁹⁷.

Целый год односельчане внимательно смотрели за тем, как шло его хозяйство. И когда выяснилось, что его урожаи несравненно выше, чем у них, предубеждение против Люкова и его советчиков-агрономов стало исчезать.

Второй год еще больше укрепил его положение,