Теорема Столыпина

Мы встретим у него и первого хуторянина Пензенской губернии, «русского американца» А. А. Лаганова, о котором А. А. Столыпин написал проникновенные строки в специальном очерке³⁸⁵, и других прирожденных хозяев, у которых все рассчитано и расценено, и которые «смотрят на будущее открытыми глазами и испытания сумеют встретить»³⁸⁶, и производящие пока «убогое впечатление» Соловцовские хутора³⁸⁷.

Именно такой подход мне кажется оптимальным, хотя я не разделяю полностью смысла последнего сравнения автора (община — «старик», единоличное хозяйство — «ребенок»).

Имеющиеся в нашем распоряжении источники показывают чрезмерную строгость этого сопоставления, хотя бы потому, что во многих случаях «детский возраст» хуторов и отрубов не помешал их владельцам заметно увеличить свое благосостояние за счет развития молочного хозяйства, огородничества, птицеводства и других доходных отраслей в степени, которая была недоступна общинникам.

В то же время единоличное хозяйство как уклад сельской жизни России только начиналось, и здесь Быстров совершенно прав.

В связи с этим вновь вспоминаются материалы конкурса Романовых 1913 г. О нескольких лауреатах было сказано выше. Но я не буду считать свою задачу выполненной, если не познакомлю читателей с судьбами еще нескольких выдающихся российских людей начала XX века.

Всегда полезно знать рекордсменов — они маяк, они показатель того, что можно и возможно делать в той или иной сфере.

А благодаря реформе Столыпина в российской деревне равняться теперь начали не на слабейших, а на лидеров.

Вот краткие рассказы о некоторых из них.

Это и история архангельского крестьянина Николая Федоровича Едемского, который дослужился в армии до фельдфебеля, потом остался на сверхсрочную, а по возвращении домой «с большой энергией занялся хлебопашеством, мечтая о травосеянии и многополье». Однако «большая чересполосица» в общине не давала ему развернуться, и при первой возможности он в 1910 г. выделил свою землю в личную собственность, свел ее воедино и переселился на нее с семьей из 11-ти человек.

И его энергия нашла выход — за 2 года он успел построиться, обнести изгородью свой хутор, превратил в пашню 1,5 дес. кустарников, выкопал более 200 м осушительных канав, начал правильно удобрять землю, ввел угловое травосеяние, стал применять минеральные удобрения, развел огород, увеличил количество скота и стал готовить шестиполье.

При этом он был кустарем-кожевенником, и его «завод» приносил 300–400 руб. в год³⁸⁸.

Это и история Виленского крестьянина Казимира Петровича Скерневича, которому как самому бедному в деревне и достался далеко не лучший хутор площадью 4,7 дес. А ГУЗиЗ широким жестом выдало ему в ссуду пружинную борону, 4 мешка удобрений, 6 пудов элитного картофеля и качественные семена на общую сумму 49 руб. 17 коп.

После это он устроил на своем хуторе шестиполье с посевом кормовых трав, и начал хозяйничать настолько усердно и энергично, что на своих неполных пяти десятинах удобной земли смог не только прокормить семью, но еще и получить излишки на продажу. И глядя на него, говорит автор описания, «многие из окрестных жителей изменили прежние взгляды и убедились, что на 5 десятинах вполне можно существовать и в побочных заработках не нуждаться»³⁸⁹.

Это и история отрубника Федота Сампсоновича Мошенского из Богодуховского уезда Харьковской губернии.

В общине, где, по его словам, «и худоба (скот) була дохла, и сами сдыхали», он имел 4,7 дес. в 6 кусках, находившихся на расстоянии от 1–15 верст. При этом земля — хороший и глубокий чернозем — была так истощена и засорена овсюгом, что урожаи упали до минимума, а некоторые полосы едва возвращали семена. Вряд ли здесь оплачивался труд хозяина.

В 1911 г. его общество перешло на отруба, и картина резко изменилась, — хозяйство Мошенского, получившего землю в 3 верстах от усадьбы, из захудалого довольно быстро превратилось в доходное.

Первым делом он пошел к агроному Землеустроительной комиссии с просьбой об улучшенном севообороте. Было выбрано четырехполье. Хотя Мошенский продавал на рынке часть молочных продуктов, капусту и поросят, упор был сделан на полеводстве.

Он строго следовал рекомендациям агронома, тщательно обрабатывал землю, покупал отборные семена, постепенно обзавелся качественным сельхозинвентарем.

И земля воздала ему — на отрубе урожаи выращивавшихся ранее культур повысились в 1,6–3 раза, и появились новые — кормовые свекла, люцерна и виковая смесь. И эти высокие показатели объясняются исключительно правильной обработкой и уходом за посевом. Качество урожая таково, что часть его продается в Богодуховское общество сельского хозяйства.

Мошенский приобрел авторитет у односельчан, часть которых, вдохновленная его примером, начала постепенно переходить к улучшенным приемам хозяйства. То есть он стал своего рода передаточным звеном между агрономом и крестьянами, что, конечно, было очень важно³⁹⁰.